Было всего только половина одиннадцатого, но Эрик, шагая по Риверсайд-Драйв к автобусной остановке, чувствовал себя совершенно обессиленным. Он тщетно пытался воскресить в себе настроение, владевшее им после встречи с Арни, и снова ощутить радостную уверенность в правильности избранного пути. Фокс выбил его из колеи, наведя на мысли о прошлом, об утраченных возможностях и предстоящем риске.
Семья Вольтерра играла в карты, и когда Эрик пришел, игра уже подходила к концу, но он настоял, чтобы его все-таки приняли. Он оживился и развеселил всю компанию. Но, встречаясь взглядом с Сабиной, Эрик чувствовал, что его глаза становятся непроницаемыми и невыразительными. Он боялся разговоров на серьезные темы.

2

В начале июня Сабина и Джоди уехали в Норспорт, где Эрик снял дачу на берегу залива Саунд, условившись приезжать к ним на субботу и воскресенье. Ему редко приходилось бывать со своей семьей, но когда Сабина и Джоди уехали, он почувствовал себя страшно одиноким и возненавидел свою пустую квартиру. Это был тот самый июнь, когда положение в Европе достигло высшей точки напряжения. Звуки в коридоре становились все настойчивее и лихорадочнее, и беспокойство просачивалось в лабораторию, нарушая одиночество Эрика.
Как-то вечером, после того как первые жаркие дни сменились относительной прохладой, Эрик, раздумывая, где бы пообедать, шел по Мэдисон-авеню и, миновав вокзал Грэнд-Сентрал, направился к парку. На улице уже сгущались сумеречные тени, но вверху, между неровными краями крыш, еще по-дневному сияло небо. Летняя предвечерняя тишина царила на широкой улице, темневшие дома напоминали неровно нарезанные и разбросанные как попало куски затейливого торта.
На 53-й улице кто-то тронул его за руку; обернувшись, он увидел высокую молодую женщину, глядевшую на него с улыбкой. У нее были белокурые волосы, тонкие черты ее загорелого лица поражали своим почти неправдоподобным совершенством. Такой образ мог бы возникнуть в воображении какого-нибудь подростка при слове «принцесса». Эрик остановился, пораженный тоскливым выражением ее глаз.
– Вы меня не узнаете? – спросила она.
– Ну, что вы… – Он заколебался, потом вдруг вспомнил: – Вы приятельница Тони Хэвиленда, Дороти… Дороти Хойл. Вы первая актриса, с которой мне довелось познакомиться. Ну, конечно, помню. Как поживает Тони?
Она сделала неопределенный жест.
– О, мы не встречались уже несколько месяцев. Последний раз, когда я его видела, он страшно таинственно намекнул на какую-то важную секретную работу. Должно быть, прихвастнул, да?
Эрик рассмеялся – она говорила тоном примерной девочки, презирающей глупые забавы мальчишек.
– Нет, не прихвастнул. Куда вы направляетесь?
Она направлялась на Лексингтон-авеню, чтобы купить себе что-нибудь на обед. Эрик предложил пообедать вместе, и она очень обрадовалась.
– Я с ума схожу от одиночества, – сказала она. – Нью-Йорк – такая паршивая дыра! Я, кажется, скоро не выдержу. Боже, как я рада, что встретила вас.
Дороти решила переодеться и попросила его зайти к ней. Крепко прижимая к себе его руку, она на ходу принялась рассказывать, как потеряла место в летнем театре на Бэзард-Бэй. Дороти жила под самой крышей четырехэтажного дома, в маленькой однокомнатной квартирке, довольно убого обставленной. В комнате пахло одеколоном и пудрой. Эрик присел на кушетку, наблюдая за Дороти, суетливо перебегавшей из чуланчика, где висели ее платья, в ванную. Прошлый раз при первой встрече она показалась ему очень сдержанной и уравновешенной, теперь она стала суетливой и какой-то взвинченной. В ее неугомонной болтовне чувствовалось что-то жалкое, словно она молила его обратить на нее внимание. То и дело она принималась говорить о том, как рада, что встретила его. Нью-Йорк летом – эта такой ужас, такой ужас! Все время, пока Дороти суетилась и пробегала мимо, обдавая его ароматом своего тела, у Эрика было впечатление, что она чувствует себя мучительно виноватой за то, что заставляет его ждать. Это впечатление создавал взгляд ее ярко-синих глаз с белками, которые словно светились в полутемной комнате. Наконец она появилась в шуршащем белом платье с пышной юбкой и гладким обтягивающим лифом. На ней не было никаких украшений; золотистые волосы стягивала белая повязка.
Дороти остановилась перед ним, как бы желая доказать, что ее вид может служить оправданием столь долгой возни. Эрик вдруг подумал, что если бы он сейчас схватил ее в объятия, она покорно подчинилась бы ему, не испытывая при этом никакой страсти. Его злила ее беззащитность, и вместе с тем жалобные нотки, все время проскальзывавшие в ее неумолчной болтовне, стали ему надоедать. Он улыбнулся, но ему было неприятно. Что с ней случилось? Или, может быть, она всегда была такой?
Они пообедали в небольшом ресторанчике на Лексингтон-авеню. Выпив вина, Дороти как будто немножко успокоилась. Она рассказала Эрику, как она бросила школу и убежала из дому, чтобы выйти замуж.
– Бедный Уолли был нервен, как мышь, и пил без просыпу, но мне он казался страшно романтичным. Мы поженились и сразу же поехали в Голливуд – он собирался сниматься в кино.
Но через полгода он ее бросил и уехал с полусумасшедшей женщиной пятидесяти лет, получившей страховую премию за мужа. Дороти в то время было шестнадцать лет.
Торопливо, серьезным и деловитым тоном она продолжала свою историю, а Эрик слушал и думал, что эта женщина, по-видимому, обладает невероятной способностью усложнять себе жизнь; но вот о театре, сказала Дороти, она просто не может говорить. «И слава богу», – подумал Эрик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200