ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Эти варвары способны дать пример, достойный подражания.
И, к удивлению присутствующих, выругался по-дакийски.
4
– Значит, ваш царь предлагает мне мир?
Нептомар, Мамутцис, Сиесиперис и Котизон, тяжело вздыхая, опускают головы. Нет ничего унизительнее разговора с победителем.
– Да, великий император!
Преторианцы в золоченых доспехах стоят, как истуканы. Лишь перья на шлемах колышутся ветром.
– Но могу ли я доверять слову Децебала, после того, что он сделал с императорскими владениями в Нижней Мезии? Ведь это ваш царь первым нарушил перемирие и напал на римские гарнизоны.
Глаза стоящих даков загораются гневным огнем. Они могли бы напомнить Траяну о том, кто действительно первым затеял войну, кто грабил и разрушал. Но сейчас у них нет такого права. Надо стиснуть зубы и терпеть. Во имя родины.
Мамутцис оглядел своих товарищей, будто просил у них прощения. Старейшина костобоков выступил вперед и опустился на колени. Пальцы дака захватили горсть буроватой лесной земли.
– Великий цезарь римлян! – он посыпал свои волосы прахом. – Мы готовы расплатиться с тобой и твоим народом за любые издержки, причиненные в этой войне... Наш царь согласен на любые условия мира, которые ты предложишь.
Три спутника посла тоже встали на колени. Котизон с повязкой на шее, морщась от боли, склонил спину, но голова осталась неподвижной. И потому поклон казался отнюдь не покорным, а дерзким, вызывающим.
Полководец римлян прикрыл глаза. Перед взором встали картины недавнего прошлого. Солдаты, валящиеся с лестниц, трупы на площади Тибуска, головы на сучьях деревьев и удар камнем... Он вновь поднял веки:
– Я хочу увидеться с вашим царем. Все разговоры о мире немногого стоят, если не ведутся руководителями воюющих сторон. Передайте Децебалу мое пожелание. Ответ я буду ждать десять дней, ведя отсчет с сегодняшнего.
Послы поднялись на ноги. Котизон возвысил голос:
– Соблаговолит ли великий император римлян Траян прибыть на третий день к главному храму Замолксиса, что в земле предавензиев в двух конских переходах от разрушенного Тибуска к северо-востоку?
– Да!
– Тогда пусть император не берет с собой больше трех сотен вооруженных воинов.
– При условии, что столько же будет и с Децебалом!
– Итак, через три дня!
Посланцы дакийского царя уже скрылись между деревьями за оградой лагеря, когда контубернал цезаря доложил божественному, что с ним хотят говорить старейшины Дакиск и Корат.
– Проси!
Гости, простирая руки, повалились в ноги. Траян никогда не требовал оказания себе божественных почестей, но если кто-то делал это, не препятствовал.
– Подымись, Дакиск, и ты, Корат, тоже. Я слушаю вас внимательно!
Начал Дакиск, время от времени делая короткие паузы и оглаживая бороду.
– Мы узнали от ординарцев императора, Цезарь Нерва Траян Август договорился с послами ненавистного Децебала встретиться с узурпатором в лесах за Тибуском.
– Абсолютно верно, мой друг!
– Но разумно ли это, мой господин?
Траян поднялся с походного стульчика и, повернувшись спиной к альбокензиям, оглядел стоянку войска.
– Думаю, разумно, проницательный старик. Децебал не может не понимать, что война им проиграна. Но даки – очень мужественный народ. Я не могу не признать этого факта. Зачем продолжать сражаться и лить кровь понапрасну, когда представляется возможность разом получить требуемое?
Корат как-то хитро покрутил головой.
– Но у императора была возможность взять Децебала за горло сегодня.
– Каким образом?
Вождь альбокензиев с ненавистью сжал кулаки:
– Знает ли Траян Август, кто тот молодой человек, который предлагал цезарю встретиться с царем даков?
– Нет.
– Котизон, сын Децебала!
– Разве это что-нибудь меняет?
Старый Дакиск перешел на захлебывающийся шепот:
– Великий император мог бы приказать схватить волчонка, и тогда отец его беспрекословно выполнил бы все приказы Нервы Траяна!
Траян развернулся. Под гладко выбритыми скулами принцепса катались желваки.
– Марк Ульпий Траян всегда был честным солдатом, Дакиск! То, что ты предлагаешь, хуже самого грязного предательства! Мне нет дела до того, кем является гость! Особа посла неприкосновенна! По всем законам! Во время войны и во время мира!
Корат рухнул на колени, потянув за собой старшего товарища.
– Мы вовсе не хотели оскорбить Величайшего! Мы действительно хотели облегчить завершение войны и скорейший разгром ненавистного нам человека.
Белки Дакиска налились кровью:
– Соблаговолит ли император дослушать меня до конца?
– Говори.
– Цезарь не имеет счетов с царем даков, кроме счетов войны. Он может ехать на переговоры с чистой совестью. Но может ли Траян Август запретить своим дакийским союзникам отплатить их злейшему врагу сполна за все, что он им причинил?
– О чем ты?
– Будет ли принцепс препятствовать моим воинам захватить или убить Децебала после того, как он сам закончит с ним все дела и удалится с места встречи?
Наступила тишина. Траян в молчании тер ладони. Наконец сказал:
– Я не вмешиваюсь в ссоры своих союзников, если они не касаются интересов сената и римского народа.
Корат с Дакиском переглянулись.
– Благодарим! Желаем императору здравствовать!
...Вечером, просматривая почту из Рима, цезарь задумчиво бросил верному другу Авидию:
– Знаешь, наверное, самый ужасный груз на сердце – груз предательства.
Военачальник, писавший на столе приказы, отвлекся от папируса:
– Брось, Марк! В войне с варварами нет понятия предательства. Это называется иначе: военная хитрость. Хотя, признаться, я не понимаю, о чем ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
И, к удивлению присутствующих, выругался по-дакийски.
4
– Значит, ваш царь предлагает мне мир?
Нептомар, Мамутцис, Сиесиперис и Котизон, тяжело вздыхая, опускают головы. Нет ничего унизительнее разговора с победителем.
– Да, великий император!
Преторианцы в золоченых доспехах стоят, как истуканы. Лишь перья на шлемах колышутся ветром.
– Но могу ли я доверять слову Децебала, после того, что он сделал с императорскими владениями в Нижней Мезии? Ведь это ваш царь первым нарушил перемирие и напал на римские гарнизоны.
Глаза стоящих даков загораются гневным огнем. Они могли бы напомнить Траяну о том, кто действительно первым затеял войну, кто грабил и разрушал. Но сейчас у них нет такого права. Надо стиснуть зубы и терпеть. Во имя родины.
Мамутцис оглядел своих товарищей, будто просил у них прощения. Старейшина костобоков выступил вперед и опустился на колени. Пальцы дака захватили горсть буроватой лесной земли.
– Великий цезарь римлян! – он посыпал свои волосы прахом. – Мы готовы расплатиться с тобой и твоим народом за любые издержки, причиненные в этой войне... Наш царь согласен на любые условия мира, которые ты предложишь.
Три спутника посла тоже встали на колени. Котизон с повязкой на шее, морщась от боли, склонил спину, но голова осталась неподвижной. И потому поклон казался отнюдь не покорным, а дерзким, вызывающим.
Полководец римлян прикрыл глаза. Перед взором встали картины недавнего прошлого. Солдаты, валящиеся с лестниц, трупы на площади Тибуска, головы на сучьях деревьев и удар камнем... Он вновь поднял веки:
– Я хочу увидеться с вашим царем. Все разговоры о мире немногого стоят, если не ведутся руководителями воюющих сторон. Передайте Децебалу мое пожелание. Ответ я буду ждать десять дней, ведя отсчет с сегодняшнего.
Послы поднялись на ноги. Котизон возвысил голос:
– Соблаговолит ли великий император римлян Траян прибыть на третий день к главному храму Замолксиса, что в земле предавензиев в двух конских переходах от разрушенного Тибуска к северо-востоку?
– Да!
– Тогда пусть император не берет с собой больше трех сотен вооруженных воинов.
– При условии, что столько же будет и с Децебалом!
– Итак, через три дня!
Посланцы дакийского царя уже скрылись между деревьями за оградой лагеря, когда контубернал цезаря доложил божественному, что с ним хотят говорить старейшины Дакиск и Корат.
– Проси!
Гости, простирая руки, повалились в ноги. Траян никогда не требовал оказания себе божественных почестей, но если кто-то делал это, не препятствовал.
– Подымись, Дакиск, и ты, Корат, тоже. Я слушаю вас внимательно!
Начал Дакиск, время от времени делая короткие паузы и оглаживая бороду.
– Мы узнали от ординарцев императора, Цезарь Нерва Траян Август договорился с послами ненавистного Децебала встретиться с узурпатором в лесах за Тибуском.
– Абсолютно верно, мой друг!
– Но разумно ли это, мой господин?
Траян поднялся с походного стульчика и, повернувшись спиной к альбокензиям, оглядел стоянку войска.
– Думаю, разумно, проницательный старик. Децебал не может не понимать, что война им проиграна. Но даки – очень мужественный народ. Я не могу не признать этого факта. Зачем продолжать сражаться и лить кровь понапрасну, когда представляется возможность разом получить требуемое?
Корат как-то хитро покрутил головой.
– Но у императора была возможность взять Децебала за горло сегодня.
– Каким образом?
Вождь альбокензиев с ненавистью сжал кулаки:
– Знает ли Траян Август, кто тот молодой человек, который предлагал цезарю встретиться с царем даков?
– Нет.
– Котизон, сын Децебала!
– Разве это что-нибудь меняет?
Старый Дакиск перешел на захлебывающийся шепот:
– Великий император мог бы приказать схватить волчонка, и тогда отец его беспрекословно выполнил бы все приказы Нервы Траяна!
Траян развернулся. Под гладко выбритыми скулами принцепса катались желваки.
– Марк Ульпий Траян всегда был честным солдатом, Дакиск! То, что ты предлагаешь, хуже самого грязного предательства! Мне нет дела до того, кем является гость! Особа посла неприкосновенна! По всем законам! Во время войны и во время мира!
Корат рухнул на колени, потянув за собой старшего товарища.
– Мы вовсе не хотели оскорбить Величайшего! Мы действительно хотели облегчить завершение войны и скорейший разгром ненавистного нам человека.
Белки Дакиска налились кровью:
– Соблаговолит ли император дослушать меня до конца?
– Говори.
– Цезарь не имеет счетов с царем даков, кроме счетов войны. Он может ехать на переговоры с чистой совестью. Но может ли Траян Август запретить своим дакийским союзникам отплатить их злейшему врагу сполна за все, что он им причинил?
– О чем ты?
– Будет ли принцепс препятствовать моим воинам захватить или убить Децебала после того, как он сам закончит с ним все дела и удалится с места встречи?
Наступила тишина. Траян в молчании тер ладони. Наконец сказал:
– Я не вмешиваюсь в ссоры своих союзников, если они не касаются интересов сената и римского народа.
Корат с Дакиском переглянулись.
– Благодарим! Желаем императору здравствовать!
...Вечером, просматривая почту из Рима, цезарь задумчиво бросил верному другу Авидию:
– Знаешь, наверное, самый ужасный груз на сердце – груз предательства.
Военачальник, писавший на столе приказы, отвлекся от папируса:
– Брось, Марк! В войне с варварами нет понятия предательства. Это называется иначе: военная хитрость. Хотя, признаться, я не понимаю, о чем ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167