– Вчера курьерша наша зашла, тоже впечатлилась!
– И что? Сильно напугалась?
– Еще бы! Сперва пообещала в суд на нас подать, потом просто милицию вызвать. – Светлана протянула Сати коробку с печеньем. – Мы ей валерьянки накапали, она выпила, успокоилась вроде. Раздумала милицию звать. Сказала, что вместо этого докладную шефу на весь отдел напишет. Порфирий Петрович наш ей не понравился, видите ли!
Светлана кивнула в сторону окна. Там, за столом начальника рекламного отдела, развалившись в кресле, в дорогом замшевом пиджаке, в шляпе, позаимствованной у кого-то из типографии, сидел «Порфирий Петрович» – человеческий скелет – и скалился зловещей улыбкой.
Подошел начальник отдела со стаканом чая в руке.
– Порфирий – мой заместитель. Прекрасной души человек, большой профессионал рекламного бизнеса. – Он поправил на «заместителе» свой собственный пиджак и осторожно похлопал «Порфирия» по плечу. – Ценный сотрудник! Но некоторые этого не понимают.
– Точно-точно, – кивнула Сати, набив рот печеньем. – Мне уборщица вчера говорила, что ни за какие коврижки пол у вас в отделе мыть не станет, пока вы Порфирия не уберете. Боится!
Начальник довольно ухмыльнулся.
«Ценный сотрудник Порфирий Петрович» появился в редакции совсем недавно. Как-то ранней весной Сати довелось писать рекламу небольшому магазину учебных пособий. Несколько платежей магазин внес исправно, затем дела его пошли все хуже и хуже, и в конце концов он разорился. Узнав о банкротстве рекламодателя, начальник пришел в крайнее раздражение, покатил разбираться с прогоревшим директором лично и обратно вернулся с трофеем – искусно выполненным из пластика человеческим скелетом. Скелет предназначался для продажи в местное медучилище, однако начальник отдела, увидев такой замечательный экспонат, пришел в восторг и потребовал немедленно отдать его в уплату долга.
Привезенный в контору скелет вызвал фурор, все тут же поняли, что как раз его-то и не хватало. Закипели оживленные дебаты, посвященные выбору имени для нового сотрудника. Вариантов было много, но начальник рекламного отдела, как всегда, взял дело в свои руки, будучи большим поклонником творчества Достоевского, назвал трофей Порфирием Петровичем и назначил собственным заместителем.
С появлением в редакции Порфирия жизнь стала гораздо интереснее. Сотрудники долго развлекались с «заместителем», подсовывая его в разные отделы – покладистый Порфирий Петрович никогда не спорил. В один день он сидел на вахте в обнимку с гитарой деда Ильи, в другой – облаченный в комбинезон печатника стоял возле станка в типографии, в третий – задумчиво смотрел в окно редакции, вызывая невиданный переполох в Управлении железной дороги, которое находилось в доме напротив. Иногда Порфирий менял костюм на мини-юбку, цеплял парик, принесенный из дому главным бухгалтером и, ухмыляясь, встречал посетителей в приемной шефа.
Несколько раз «заместитель» даже выходил на улицу и усаживался на лавочку подышать свежим воздухом, но после того как несознательные граждане, напуганные появлением на бульваре скелета, дважды вызвали милицию, прогулки пришлось прекратить.
С началом ремонта выдохшаяся было фантазия забила ключом, и Порфирий Петрович снова зачастил в гости, нанося визиты то малярам, то штукатурам.
– Слушай, Сати, – сказал начальник отдела, поправляя на Порфирии шляпу. – Ты написала рекламу для магазина «Сафари»? Они звонили уже, спрашивали.
– Написала, написала, – проворчала та. – Фотографии только нужны. Где б их взять? Это вам рекламодатели печенье привезли? Вкусное… Я с собой заберу, можно?
– Фотографии найдем, – пообещал начальник. Он заметил на подоконнике бутерброд с колбасой, неосторожно оставленный кем-то из подчиненных, схватил и без зазрения совести откусил половину. – А в ресторан «Таежный» когда едешь? Сегодня? А напишешь когда? Они побыстрей просили. Уже и деньги собираются прислать.
– Перечислили уже, – робко сообщил один из менеджеров, с тоской глядя на свой собственный бутерброд в руке начальника отдела. – Такие доверчивые люди… еще рекламу не видели, а уже деньги отдали.
Сати помрачнела:
– Написать-то я напишу, только насчет рекламных снимков ничего обещать не могу. С Аверченко ехать придется… а уж он так сфотографирует, что посетителей в эту ресторацию потом и калачом не заманишь! Сам понимаешь, фотограф он начинающий…
– Понимаю, – отозвался начальник, пристраивая недоеденный бутерброд в руку скелета. – Кушай, Порфирии. Кушай, не стесняйся. Да, жаль, кроме Аверченко никто у нас в конторе толком фотографировать не умеет! А магазину «Рыбный рынок» готова реклама?
– Магазину не готова.
– А почему? Обещала быстренько!
Сати рассердилась:
– Ремонт! Сосредоточиться невозможно! Вчера только писать приготовилась, только задумалась… текст сложный, реклама обувной фабрики. Они там такие чудо-сапоги изготовляют… Ты сам-то ихнюю обувь видел? – поинтересовалась она у начальника. – Не видел?! Не вздумай покупать. И жене своей накажи, чтоб ни-ни! Это же пыточные инструменты! «Испанский сапожок» и прочие ужасы средневековой инквизиции. – Сати покосилась на буклеты обувной фабрики, разбросанные по столу начальника. – А ведь мне надо покупателя убедить, что эти галоши – именно то, что ему нужно! Только задумалась, только текст пошел, как приходит маляр… кстати, где шеф нашел этих восточных красавцев? Это же «Тысяча и одна ночь», а не ремонтная бригада… приходит, щурит глазки и говорит сладким голосом: «О, услада наших очей! Жемчужина снов! Хотим здесь побелить потолок, не могла бы ты, рахат-лукум моего сердца, свалить в соседний кабинет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131