После того избиения она думала о Томасе с отвращением и терпеть его не мо
гла.
Пауль и Йоргина поженились. Поскольку ни он, ни она не были старшими в семь
е, им ничего не оставалось, как отделиться и купить небольшой надел у реки
, как раз напротив усадьбы Томаса, находившейся на другом берегу. Им пришл
ось при этом залезть в долг, но они были молоды и надеялись отработать его
. Пауль и Йоргина жили счастливо, и каждый год у них рождались дети.
Соседи не знались друг с другом; летом они убирали сено каждый на своем бе
регу, не обращая друг на друга ни малейшего внимания. Меж работниками так
же ладу не было.
Томас из Спанггора занялся торговлей лошадьми. Он превратился в угрюмог
о молчуна, которого в округе терпеть не могли.
Когда в его руки перешла отцовская усадьба, он женился. Прошло восемь лет
после той Ивановой ночи, а Пауль и Томас с тех пор так ни разу и не встречал
ись друг с другом.
И вот однажды к вечеру Томас явился в усадьбу Пауля. Он быстро вошел в дом.
Горница была полна ребятишек мал мала меньше. Йоргина, сидя на лавке, укач
ивала новорожденного. Увидев Томаса, она съежилась на лавке и испуганно
уставилась на него.
Томас сперва бросил взгляд на нее, затем на малышей и отрывисто спросил:

Ц Муж где?
Вошел Пауль и с удивлением воззрился на Томаса.
Но когда хозяин Спанггора минут пять спустя ушел, Пауль и Йоргина молча п
ереглянулись и горестно поникли головой. Томас велел им немедля погасит
ь очередной взнос по ссуде; заемные бумаги были теперь у него в руках, он в
ыкупил их.
Эта история взволновала всю округу, Томаса осуждали за жестокосердие, но
он стоял на своем, и Паулю пришлось продать часть земли, чтобы спасти семь
ю от разорения.
С этого дня дела Пауля пошли все хуже, он не справлялся со взносами, а Тома
с не давал ему спуску. Пришлось Паулю как-то выкручиваться, чтобы выплачи
вать и основную ссуду; кроме продажи надела, он вынужден был занять денег
наличными. Томас попытался было выкупить и векселя у кредиторов, но те от
казались продать их ему. Тогда Томас затеял с соседом судебный процесс з
а право ловить рыбу в реке. После двухлетней тяжбы Пауль выиграл процесс,
но к тому времени ему пришлось продать ту часть береговой луговины, из-за
которой велся спор. Покупатель тут же перепродал участок Томасу.
Однако Томасу все было мало, и он потянул Пауля в суд из-за межевого разде
ла. Пауль выиграл и эту тяжбу, но она вконец разорила его.
К этому времени Пауль превратился в болезненного человека; на его бледно
м лице появилось выражение усталой покорности судьбе, за которой скрыва
лись горечь и ожесточение. Иной раз, когда ему выражали сочувствие, он спе
рва принимался плакать, а потом начинал браниться. Он вновь судился с Том
асом, на этот раз речь шла «о незаконном выпасе скота на чужой земле».
Дело было спорное, его разбирали уже целый год. Все лето Пауль был в большо
й тревоге. К осени намечался суд, и он знал, что если на этот раз проиграет д
ело, то лишится усадьбы.
Было это в год большой засухи, о которой люди вспоминают и по сей день.
Дождя не было с самой весны, если не считать двух-трех коротких грозовых л
ивней, которые смогли лишь прибить пыль на поверхности земли да изрыть е
е всю, словно оспинами. И люди, и хлеба терпеливо ждали. Колосья все же росл
и, как-то ухитрялись тянуться вверх. Но виды на урожай были из рук вон плох
ие. К лету люди стали втихомолку прикидывать, можно ли будет хоть что-то с
пасти из урожая; это означало, что они уже смирились со всем и согласны на
любую малость. А дождя все не было.
На полях тянулись кверху хилые стебли, овес был длиной с палец, рожь блекл
ая, как обесцвеченный волос, с наполовину пустыми колосьями. А у фьорда, на
суходоле, и вовсе почти ничего не выросло.
Долго еще надеялись люди на спасительный дождь, но надежды их таяли, по ме
ре того как редели колосья на полях.
В тот день, когда полил дождь Ц это было уже в середине июля, Ц солнце, как
и все дни до этого, уже с самого утра жгло немилосердно, и люди совсем пали
духом. Общая забота сблизила людей, они тянулись друг к другу. Перед домом
старосты стояла группа крестьян, обсуждая положение. Разговаривали впо
лголоса, как говорят обычно в доме, где лежит покойник. Они стояли сгрудив
шись, лица были полны отчаяния, страха и растерянности, спины горбились б
ольше обычного. Взоры то и дело поднимались к небу, но там не видно было ни
единой тучки.
В каждом доме жила лихорадка обманутой надежды, скорбные лица выглядыва
ли из окон на небо. Что же будет дальше?
Открывшееся взору зрелище могло хоть кого вогнать в гроб. Поля лежали жа
лкие и убогие.
Но к обеду в воздухе потянуло прохладой, тяжелые тучи быстро приближалис
ь с запада, они надвигались, как темные исполины с вытянутыми вперед рука
ми. Люди не верили своим глазам, а когда стало ясно, что будет дождь, никто н
е смог усидеть на месте. И вот он полил. Вначале солнце продолжало светить
и дождь падал с неба длинными золотистыми искрящимися струями. Водяные и
скры разлетались от колосьев, а над дорогой стояла дымка из водяной пыли.
Шел слепой дождь, солнечный дождь, и каждая капля искрилась и переливала
сь на солнце.
И столь же искрящейся была всеобщая радость. Обычно спокойные, степенные
люди выбегали из дверей и с криками «эгей!» мчались к соседу, чтобы подели
ться доброй вестью. На полдороге они встречались и останавливались под п
роливным дождем. Дети, которые были подавлены молчаливостью взрослых, те
перь точно с цепи сорвались.
1 2 3 4 5 6