Увидев, кто пожаловал, слуга расплылся в улыбке.
– Мисс Кэтлин! – радостно воскликнул он и почтительно поклонился. – Входите. Вот уж мистер Доусон удивится! Но уж поди и обрадуется.
– Спасибо, Джим. Значит, твой хозяин дома?
– Да, мэм, он в библиотеке. Сейчас я его позову.
– Не стоит, Джим, не трудись, я сама к нему пойду.
– Хорошо, мисс Кэтлин. Вам принести чего-нибудь? Может, кофе или вина?
– Спасибо, Джим, ничего не нужно.
Кэтлин направилась к библиотеке. Последние лучи заходящего солнца окрасили комнату в красноватый цвет. Подойдя к креслу, Кэтлин присела на скамеечку рядом. Некоторое время она просто сидела и смотрела на красивое лицо спящего. Он казался таким спокойным, умиротворенным, что Кэтлин было даже жаль его будить. Наконец она встала, с улыбкой дотронулась до его щеки и негромко позвала:
– Доусон!
Длинные темные ресницы дрогнули, веки медленно приоткрылись. Увидев Кэтлин, он широко улыбнулся, большая смуглая рука накрыла ее пальцы, касающиеся его щеки.
– Я умер и попал в рай, или ты в самом деле здесь? – медленно произнес Доусон.
Кэтлин рассмеялась:
– Я в самом деле здесь. – Он сделал движение, собираясь встать, но Кэтлин жестом остановила его. – Не вставай, пожалуйста, сиди как сидишь, у тебя такой уютный вид, что мне даже не хотелось тебя будить.
Доусон снова откинулся на спинку кресла, взял руку Кэтлин и поднес ее к губам.
– Если бы ты меня не разбудила, я бы тебя никогда не простил. – Доусон сонно зевнул и тут же извинился: – Прошу прощения. Могу я чем-нибудь помочь, дорогая? У тебя что-то случилось? Давай говори, что от меня требуется, я все сделаю.
– Что требуется? А вот что, Доусон: помолчи немного и дай мне рассказать.
– Извини, дорогая, просто я так рад тебя видеть, что…
– Тс-с. – Кэтлин приложила палец к его губам. – Я говорю серьезно. Доусон, мне нужно сказать тебе кое-что важное, и я хочу, чтобы ты пообещал, что помолчишь и не будешь меня перебивать. Обещаешь? – Доусон кивнул. Кэтлин сложила руки на коленях, вздохнула и продолжила: – Даже не знаю, как начать. Доусон, Ханна, упокой Господи ее душу, перед самой смертью рассказала мне нечто такое, о чем я и не догадывалась. Она пересказала мне содержание разговора, который произошел у тебя с моим отцом в тот день, когда ты приехал в Сан-Суси просить моей руки. – Вглядевшись в лицо Доусона, Кэтлин поняла, что он удивлен. – Видишь ли, в тот день Ханна должна была поехать со мной и с мамой в Натчез, но плохо себя почувствовала и осталась дома. Когда ты пришел, она была у себя. Ханна услышала громкие голоса, встревожилась и спустилась вниз. Представь себе, Доусон, она подслушивала у двери библиотеки и слышала весь ваш разговор, но молчала о нем до последнего дня. Когда Ханна перед самой смертью мне все рассказала, я сначала даже не поверила. Понимаешь, когда ты ушел, я убедила себя, что ты меня не любишь, что я тебе надоела.
– О, Кэтлин, я…
– Прошу тебя, Доусон, дай мне закончить. Ты уехал, ничего не объяснив, и я все эти годы пребывала в уверенности, что ты так и не приходил к отцу просить моей руки. Доусон, я хочу попросить у тебя прощения за все страдания, что мой отец тебе… то есть нам причинил. Сейчас я знаю, что ты любил меня так же сильно, как я тебя, и отец своим отношением оскорбил и глубоко ранил тебя. Но тебе известно, что я очень любила отца, и я могу его простить. Он поступил так, как, ему казалось, будет лучше для меня. Доусон, я хочу, чтобы ты знал: меня не заботит то, что твоя мать носила фамилию Харп, или то, что ты провел первые двадцать лет жизни в Нижнем Натчезе. Я считаю – и хочу, чтобы ты это знал, – что кровь Блейкли и Харпов, которая течет в венах Скотта, для меня ничуть не хуже крови Ховардов и Борегаров. Скотт замечательный ребенок, он очень похож на тебя, и я счастлива, что отцом моего ребенка стал такой красивый, умный и благородный человек, как ты. Вот, пожалуй, почти все, что я собиралась тебе сказать. У меня остался только один вопрос: почему ты не сказал мне правду еще тогда? Почему ты уехал так внезапно, ничего не объяснив? Почему не взял меня с собой? – Кэтлин замолчала и выжидательно посмотрела на него.
Лицо Доусона смягчилось, взгляд потеплел, он усмехнулся.
– Радость моя, это не один вопрос, а целых три.
– Доусон Блейкли, извольте говорить серьезно! – возмущенно воскликнула Кэтлин, но она улыбалась.
– Кэтлин, это же так просто! Я не мог сказать тебе правду, и ты сама поймешь, если задумаешься. Твой отец меня переиграл, у меня не оставалось выбора, Луи Борегар был очень умным человеком. Ты была тогда шестнадцатилетней девочкой и безгранично доверяла отцу. Если бы я обвинил твоего отца во лжи, кому бы ты поверила, мне или ему? А если бы я убил его на дуэли, ты по-прежнему хотела бы стать моей женой? Подумай, Кэтлин, и ты поймешь, что у меня не было выхода. Когда ты была на борту «Моей Дайаны», мне страшно хотелось рассказать тебе все, но я промолчал и занялся с тобой любовью. Ты хотя бы представляешь, чего мне стоило отпустить тебя, какую боль мне причиняла мысль, что ты считаешь меня беспринципным мерзавцем? Мое сердце было разбито, как и твое. – Вспоминая то время, Доусон помрачнел и покачал головой.
– Ты прав. – Кэтлин снова погладила его по щеке. – Бедненький ты мой.
– И вот теперь ты все знаешь, – мягко сказал Доусон. – Но, насколько я понимаю, ты еще не закончила. Минуту назад ты сказала, что это почти все, что ты хотела сказать.
Кэтлин улыбнулась.
– Надеюсь, оставшаяся часть будут приятнее. Доусон, ты все еще меня хочешь? Ты согласен на мне жениться?
– Господи, Кэтлин, и ты еще спрашиваешь? Да я хотел тебя каждую минуту все эти годы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99