Салливан даже не пошевелился; тем более поразила Кэй его реакция, когда, повесив трубку, она сказала, что программный директор Эй-би-си приглашает ее в Нью-Йорк на переговоры об участии в одной из их популярных программ.Салливан с мрачным выражением лица медленно опустил руки на колени.— Ну и когда отправляешься? — В глазах его застыл холод.— Отправляюсь? — рассмеялась Кэй. — А разве я сказала, что…— Твои глаза все за тебя говорят. — Лицо Салливана невольно перекосилось, он вскочил со стула и, сунув руки в карманы, отошел к окну.Кэй испугалась. О Боже, какая ярость в этом взгляде! Надо немедленно объяснить, что это просто недоразумение, иначе она снова его потеряет. Кэй положила руки Салу на плечи и сказала:— Слушай, я не… Он круто обернулся.— Я и так уже все слышал. Каждое слово слышал, и, по-моему, с твоих губ не слетело ни одного “нет”.— Но ведь и “да” тоже. — Кэй овладел страх. — О Господи, неужели ты мне ни чуточки не веришь?— “Не веришь”, — передразнил он. — Ну как же тебе не поверишь, дорогая? Ты ведь у нас королева эфира, Нью-Йорк! Этого ты всегда хотела. Здорово, Кэй, просто замечательно!— Да не собираюсь я никуда, Сал, просто…— А почему, собственно, нет? — прорычал он. — Разве не этого ты все время ждала? — Нет. — Кэй тоже начала терять терпение. — И ты это отлично знаешь.— А кто мне говорил, что мечтает попасть в Нью-Йорк? — Только однажды и то лишь потому… что ты меня сам вынудил.— Я тебя не вынуждал! Когда ты наконец научишься отвечать за свои поступки?— Ты бы лучше себя о том же самом спросил! — Стиснув зубы и сжав кулаки, Кэй попыталась успокоиться. — Не надо, Сал. Не дай этому случиться опять…— Ах вот как? Случиться чему? Можешь ты мне ответить на этот простой вопрос? Случиться тому, что ты позвонишь своему очередному напарнику? Это ты хочешь сказать?— Не верю, что ты всерьез так думаешь, Салливан. — Кэй покачала головой.— В таком случае, крошка, этот забег ты мне проиграла, потому что я как раз тебе вполне верю. — Он грустно усмехнулся. — Да, славная моя, еще как верю! И если тебе кажется, что я хоть в чем-то виню тебя, можешь успокоиться. — Салливан направился к выходу.Кэй порывисто схватила его за руку.— Нет, только не уходи! Да какого черта, я и сама никуда тебя не отпущу. — Лицо ее раскраснелось, руки дрожали. — Ни за что! А ну-ка остановись, посмотри мне в глаза и скажи, чтобы я никуда, ни в какой Нью-Йорк не уезжала!— А вот об этом забудь. Такого подарка ты от меня не дождешься.— Подарка?.. Да о чем это ты? Мне нужно только услышать, что ты и помыслить не мог, будто я тебя оставлю.— Не услышишь! — Лицо Салливана побагровело.— А почему, собственно? — Кэй, чувствуя, что дело оборачивается совсем худо, почти кричала. — Ну пожалуйста, Сал, прошу тебя. Ну почему ты всегда такой упрямый, такой слепой?— Это ты слепа, Кэй. Жаль, что ты не видела себя, когда говорила с этим парнем по телефону. Но я-то видел, и мне этого вполне достаточно.— Ты все не так понял. — Теперь Кэй чуть ли не умоляла его. — Конечно, приятно, когда тобой интересуется крупнейшая радиостанция страны, но…— Да все я понимаю, Кэй. Кого бы не прельстило такое предложение? Я рад за тебя, дорогая. — Уорд улыбнулся.— Сал, — вздохнула Кэй, чувствуя, как наваливается на нее какая-то страшная усталость, — не надо, не надо так говорить. Вели же мне остаться. Скажи, что никуда меня не отпустишь.Салливан долго — казалось, целую вечность — смотрел на нее, и Кэй, затаив дыхание, молилась, чтобы он произнес те слова, которые так жаждало услышать ее сердце. Но стояло оглушительное молчание. Они смотрели друг на друга, и мир на двоих, с таким трудом ими выстроенный, готов был вот-вот рухнуть.— Нет, Кэй, не могу, — ответил наконец Салливан.— Ну что ж, значит, так тому и быть. — В голосе Кэй прозвучали и гордость, и разочарование, и решительность, она даже попыталась весело улыбнуться, хотя губы ее предательски дрожали. — Заставить тебя я не могу, но вот что скажу напоследок: на сей раз ты сам во всем виноват. Если ты настолько горд и высокомерен, что не можешь попросить меня остаться, то мы оба в проигрыше, потому что в таком случае я отправляюсь в Нью-Йорк. Я буду работать там как лошадь и в конце концов сумею забыть о тебе. Ведь другого выбора ты мне не оставляешь.Кэй увидела в его глазах такую невыразимую тоску, что на мгновение засомневалась в правильности сделанного выбора, но, решительно тряхнув головой, направилась к двери.Салливан по-прежнему стоял на месте, застыв как изваяние. Он не мог поверить, что старая история повторилась снова. Только еще больнее, еще печальнее, еще обиднее…Кэй вернулась в свой кабинет и, хлопнув изо всех сил дверью, прислонилась к стене. Ощущая какую-то странную вату в ушах и дрожь в коленях, она буквально упала на стул. Перед глазами у нее все еще стоял Салливан: молчит, рта не раскрывает.И все-таки Кэй надеялась, что вот-вот распахнется дверь, ворвется Салливан, скажет, что все не так, что разлуки он не вынесет.Но дверь оставалась закрытой. Прошел час. Шестьдесят минут боли, тоски, разочарования и в конце концов — смирения. Дрожь унялась. Сердце билось размереннее. Ее охватила бесконечная усталость.Кэй оттолкнула стул, взяла из нижнего ящика стола сумку и, не обращая внимания на вопросительный взгляд Шерри, сидевшей в приемной, вышла на улицу.Зимнее солнце клонилось к закату. Кэй сидела у себя в квартире и думала о последних семи днях, которые она жила в роскошных апартаментах Салливана.За минувшую неделю Кэй узнала, что закат — любимое время Салливана. В этот час он неизменно выключал свет во всех комнатах и, обняв Кэй, устраивался вместе с ней на мягком ковре перед высоким окном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34