— Великолепие-то какое! — сказала Андара.— А я никогда его вот так не видела... Скажите-ка, святой
Отец: неужто, когда мы умрем и попадем в царство небес можно будет это все с близи разглядеть?
— А ты уж и уверена, что попадешь в царство? Не слишком ли ты возносишься? Близко и там такого нет... Там все беспредельное,— уверенно сказала Беат Куда ни глянь — нет ничему конца... А вот уж как человек до беспредельности может— этого мне никак не понять...
Стремитесь стать лучше — и поймете. Две вещи мире дают понятие о беспредельном: любовь, Возлюбите господа и ближнего своего, восчувствуй мелейте в сердце мысль о жизни иной — и во мраке
беспредельности забрезжит для вас надежда. Ну, а если не способно ваше слабое разумение воспринять сразу поучения столь высокие, начните с простого и доступного. Изумляясь творению божьему, спросите себя, не должно ли смиренно поклониться сотворившему сие чудо и ему посвятить деяния свои и помыслы. Опустив же взгляд к земле, рассудите, сколь недостойна она быть постоянным пристанищем души человеческой. Подумайте, сколько веков сияла над миром твердь небесная, прежде чем вы появились на свет, и сколько веков будет еще сиять, когда вас не станет! Жизнь наша — краткий миг. Так не разумно ли пренебречь им, дабы вознестись к славе вечной?
И снова задумчиво вздохнули странницы, слушая слова клирика. Но вскоре разговор перешел на тему более конкретную: соглашаясь с тем, что содержимое котомки следует раздать беднякам, Андара все же настаивала, что имеет право хоть чуть-чуть отведать всех этих вкусностей.
— Дабы достичь совершенства, которое на самом деле есть лишь некая условность,— твердо сказал Назарин,— следует начать с самого легкого. Прежде чем ополчаться на крупные пороки, дадим бой мелким. А говорю я это потому, что не просто будет тебе побороть свое чревоугодие, прилагая к тому так мало стараний.
— Люблю покушать, это верно. А ведь так и тянет узнать, каково оно на вкус — дух-то идет божественный.
— Что ж, попробуй, а потом нам расскажешь каково, а уж мы и так обойдемся.
Уроженка Мостолеса жадно воспринимала все призывы к умеренности и воздержанности, ибо дух ее в соседстве с горячей верой клирика то и дело вспыхивал мистическим огнем. Она пришла было к нелепой мысли не есть вовсе, но, как известно, это невозможно, и скрепя сердце она уступила требованиям подлой натуры.
Странники попросили ночлега на постоялом дворе, и когда хозяева услышали, что они направляются в Вилья-мантилью, то приняли их чуть ли не за сумасшедших, так как во всей деревне не оставалось никого, кроме больных, помощь из столицы не спешила, и голод и смерть беспрепятственно опустошали злосчастную деревеньку. Скромно, по-пастушески отужинав, паломники провели ночь в хлеву, перебудив своими молитвами всех кур и овец. Андара отведала-таки, впрочем, не злоупотребляя, гостинцев из Ла-Корехи и даже во сне все еще облизывалась. Беатрис, напротив, не могла сомкнуть глаз: она чувствовала, как ею овладевает врожденный недуг, но на сей раз это было что-то новое, прежде незнакомое. Новизна состояла в том, что томительное волнение — обычный предвестник припадка — не было мучительным, даже наоборот — это было приятное томление, сладкая тоска. Она чувствовала как бы удовольствие от своего недомогания, ей казалось, что вот-вот должно наступить нечто сладостно-упоительное. Болезненное стеснение в груди не так беспокоило ее: некое облегчительное дуновение легко касалось ее кожи, неведомые токи пробегали по всему телу и, пульсируя в мозгу, рождали прекрасные видения на грани сна и яви. «И сегодня опять то же,— шептала она про себя,— только уже не бесовские толчки да пинки, а словно ангельские крылья машут кругом. Ах, если бы все время так,— благослови, господи, этот блаженный недуг!» Под утро она продрогла и, закутавшись в платок, легла без надежды уснуть и тут-то, ясно сознавая, что бодрствует, вдруг увидела. Но если раньше ее видения были дурными, то теперь они были благими, хотя она и не смогла бы объяснить, что именно являлось ей. Странное дело! Ей приходилось сдерживать непроизвольный порыв устремиться навстречу тому, что она видела. Был ли то сам господь бог, или его ангелы, или душа какого-нибудь святого, или чистейший дух, тщетно Желающий облечься плотью?
Наутро она ни словечка не сказала дону Назарин о том, что с ней приключилось ночью, потому что еще накануне и одном из разговоров он предостерегал насчет видений, говоря, что не следует чересчур доверять им и принимать за действительность те феномены (так он выразился), которые на самом деле существуют лишь в воображении людей О больными нервами. Умывшись, она окончательно от своей сладкой дремы, и, позавтракав хлебом и орехами, все трое, довольные, пустились В путь на помощь зараженной деревне. Не было и девяти, когда они достигли цели, вступив на мрачно безлюдную, угрюмо-печальную единственную улицу деревни кривую, и ухабах, усыпанную острой, как бритва, щебенкой человек, встретившиеся им по дороге, покосились на странников; на площади, у подъезда, напоминавшего управу, они увидели худого старика, который обратился к вновь прибывшим приветственной речью: люди добрые, если вы пришли сюда чем пожиться, идите себе дальше своей дорогой — потому как это нищее и всеми, кроме смерти, позабытое; похоже господь от нас отвернулся. Я-то здешний алькальд, поверьте моему слову. Осталось нас всего здесь я, да священник наш, да доктор, которого прислали, потому как наш умер, и еще человек двадцать умерло, не считая сегодняшних, которых и похоронить-то не успели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63