Во всех подобных письмах говорилось о том, какого уважения заслуживает добросовестный жокей, и ни малейшего света на тайну видеокассеты они не проливали.
Следующим появился ежедневник за 1999 год. Его я обнаружил не в столе, а на столе, куда его положил кто-то из детей. Это был подробный ежедневник жокея, где были расписаны все скачки. Мартин обводил кружочками те скачки, в которых участвовал он сам, и вписывал имена лошадей. Вписал он и Таллахасси в последний день века, в последний день своей жизни.
Я сидел в кресле Мартина, горюя о нем и одновременно отчаянно желая, чтобы он вернулся к жизни хотя бы минут на пять.
И тут мой мобильник, лежавший на столе, резко зазвонил. Я включил его, надеясь, что это Кэтрин.
Однако то была не Кэтрин.
В трубке раздался охрипший голос Виктора.
— Вы не могли бы приехать в воскресенье в Тонтон? — торопливо сказал он. — Пожалуйста, обещайте, что приедете тем же поездом, что в прошлый раз! Я по автомату, у меня деньги кончаются. Пожалуйста, обещайте, что приедете!
Парень буквально умолял. Похоже было, что он чуть ли не в панике.
— Ладно, приеду, — сказал я, и на том конце повесили трубку.
И я бы преспокойно отправился в Тонтон безо всяких предосторожностей, если бы Уортингтон не позвонил мне со своей горной вершины. Помехи были ужасные.
— Неужто вы так и не научитесь осторожности? — прокричал он сквозь треск. — Что за манера лезть в засаду очертя голову?
— Виктор на такое не пойдет! — запротестовал я. — Он не станет заманивать меня в ловушку.
— Ах, вот как? А как вы думаете, жертвенный ягненок догадывается, что его вот-вот зажарят?
Ну, зажарят меня или нет, а я все-таки решил ехать.
Глава 6
Вечером в субботу Том Пиджин, который обитал в нескольких шагах от «Стекла Логана», забрел ко мне со своими тремя энергичными доберманами и предложил выпить пивка в пабе.
В любом пабе, только не в «Драконе» через дорогу, уточнил он.
Псы спокойно ждали на улице, привязанные к скамейке, а Том Пиджин смачно прихлебывал пиво в темном переполненном трактирчике и говорил мне, что Уортингтон считает, что, когда дело доходит до этих Верити и Пэйнов, у меня храбрости куда больше, чем ума.
— Ну да, он еще говорил что-то насчет осиного гнезда, — согласился я. — А когда именно он вам об этом сказал?
Том Пиджин взглянул на меня поверх края кружки, допивая остатки пива, и улыбнулся.
— Ну, он так и говорил, что котелок у вас варит быстро. Сегодня утром. Из Швейцарии звонил. Ничего, его хозяйка не обеднеет.
Он заказал вторую пинту. Я все еще никак не мог прикончить первую. Черная, заостренная, смахивающая на пиратскую бородка Тома и его могучее телосложение привлекали внимание. Я был его ровесником и практически одного роста с ним, однако при моем приближении никто не шарахался — во мне не чувствовалось угрозы.
— Завтра будет как раз неделя с тех пор, когда вас отдубасили так, что вы едва на ногах держались, — заметил Том.
Я поблагодарил его за спасение. Том сказал:
— Уортингтон хочет, чтобы вы держались подальше от таких передряг. Особенно пока он в Швейцарии.
Однако я прислушивался не только к тому, что говорил Том Пиджин, но и к тому, как он это говорил. Судя по всему, забота о том, чтобы благополучно дожить до старости, вдохновляла его столь же мало, как Уортингтона в тот день, когда он приехал, чтобы уговорить меня отправиться на скачки в Лестер.
— Уортингтон о вас заботится, прямо как родной отец, — сказал Том.
— Как телохранитель, — уточнил я. — И мне его очень недостает.
— Ну, так возьмите меня вместо него, — предложил Том небрежно, но вполне искренне.
Мне подумалось, что предложение Тома вовсе не было той искрой, которую рассчитывал высечь Уортингтон. И что скажет моя драгоценная констебль Додд, когда узнает, что я спутался с бывшим уголовником по прозвищу Язва? Да пусть говорит что хочет!
— Ну, если вы согласитесь сделать то, о чем я попрошу…
— Может быть.
Я рассмеялся и изложил свои планы на воскресенье. Глаза Тома расширились, ожили и одобрительно засверкали.
— Только чтобы все было законно! — предупредил он. — Я второй срок отсиживать не желаю.
— Законно, законно, — успокоил его я. И когда я на следующее утро сел на поезд, спину мне прикрывал новый защитник, с тремя черными псами, самыми грозными из всех, что когда-либо лизали руки человеку.
До Тонтона надо было ехать с пересадкой. И для того, чтобы попасть на Лорна-террас в то же время, что и в прошлое воскресенье, мне надо было приехать строго определенным поездом. Именно это и имел в виду Виктор. Том предлагал изменить план и отправиться на машине. Обещал, что машину поведет сам. Но я покачал головой и отговорил его.
Предположим, сказал я, что это не засада, которой боялся Уортингтон. Предположим, что мальчик действительно в отчаянии и ему нужно со мной поговорить. Дадим ему шанс.
Однако относительно возвращения — тоже достаточно проблематичного, — мы пришли к компромиссу. В Тонтоне мы наймем машину с водителем, который будет следовать за нами от станции, заберет нас, когда мы об этом попросим, и отвезет домой в Бродвей.
— Дорого! — пожаловался Том Пиджин.
— Ничего, я заплачу.
Когда поезд мягко подкатил к станции Тонтон, оказалось, что Виктор ждет нас на платформе. Я нарочно сел в первый вагон, чтобы вовремя отследить непрошеных встречающих. Но парень, похоже, был один. И, по-видимому, сильно встревожен. И к тому же продрог на январском ветру. Все прочее было покрыто мраком неизвестности.
На платформу выскользнули псы Тома, ехавшие в одном из последних вагонов. Все присутствующие немедленно разделились на два лагеря:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75