— Ты серьезно думаешь, что это очень опасно?
— Да. — Я попытался улыбнуться. — В любом случае он будет теперь настороже.
— А в худшем случае он начнет тебя искать, — резюмировал Джик.
— Э-э-э.. — протянул я задумчиво. — А что вы оба думаете о том, чтобы прямо сейчас отправиться в путешествие?
— Куда?
— В Алис-Спрингс, — ответил я.
Глава 9
По дороге в аэропорт Джик все время ворчал. Во-первых, он не сможет увидеть крикет. Во-вторых, я не дал ему зайти в отель за картинами. В-третьих, в Алис ему будет слишком жарко в костюме для скачек. В-четвертых, он не собирается пропускать Мельбурнский кубок из-за какого-то прохвоста в галстуке-бабочке.
Но он не позволил себе и намека на то, что ему приходится оплачивать наш проезд собственными аккредитивами, так как свои туристские чеки я оставил в отеле.
Мысль «не возвращаться» подала Сара.
— Если мы собираемся исчезнуть, то вперед. Во время пожара гибнут те, кто бросается в огонь спасать свой кошелек.
— А вам не обязательно ехать, — сказал я.
— Но мы уже через столько прошли. Как же я буду жить дальше, если сейчас не позволю Джику помочь тебе? А вдруг с тобой что-нибудь случится?
— Ты никогда бы мне не простила!
— Ты прав, — печально улыбнулась она.
Мне показалось, что никто не заметил, как мы ушли с ипподрома, и ни одна машина не преследовала нас, пока мы ехали в аэропорт. Ни Грин, ни горе-художник не путались у нас под ногами и не старались нам помешать. Мы без всяких приключений вылетели первым же рейсом в Аделаиду, а оттуда на совершенно пустом самолете в Алис-Спрингс.
От Аделаиды на север земля под нами постепенно меняла цвет от зеленого к серому, а потом до окраски ярко-красного кирпича.
— ВАН, — проговорил Джик, показывая вниз. — ВАН — сокращение от Великого Австралийского Ничто.
Земля действительно выглядела пустынной и дикой — только кое-где виднелись ниточки дороги и редко-редко одинокие фермы. Я любовался пейзажем, пока не стемнело и пурпурные тени не поглотили все вокруг, как прилив. Самолет летел на север.
В Алис вечерний воздух пахнул на нас таким жаром, будто кто-то забыл выключить духовку. То везенье, которое одарило нас нужным рейсом, как только мы прибыли в Мельбурне в аэропорт, не изменило нам и здесь: в новом мотеле, куда нас подвез неразговорчивый таксист, оказались свободные номера.
— Сезон закончился, — буркнул таксист, когда мы поблагодарили его. — Скоро тут будет слишком жарко для туристов и отдыхающих.
В наших номерах работали кондиционеры. Джик и Сара остановились на первом этаже, из их номера дверь вела прямо в тенистую аллейку, а оттуда — в садик с бассейном. Мой номер был на третьем этаже соседнего крыла. В него можно было также попасть по лестнице, скрытой в тени дерева, и длинной открытой галерее. Земля вокруг мирно зеленела, освещенная светом редких прожекторов, укрепленных на пальмах и эвкалиптах.
Ресторан в мотеле закрывался в восемь вечера, и мы направились в другой, находящийся на главной улице. Ее проезжая часть, в отличие от всех боковых улочек, была асфальтирована. Тротуары были не везде — частенько нам приходилось идти просто по мелкому гравию. При свете фар проезжающих автомобилей сквозь дымку поднятой пыли мы видели, что щебень имеет ярко-красный оттенок.
— Адская пыль, — сказала Сара. — Впервые вижу собственными глазами. Моя тетушка клялась, что такая пыль набилась в закрытый чемодан, когда она ездила на Эерз-Рок.
— А что такое Эерз-Рок? — спросил я.
— Сразу видно англичанина, в Австралии это знает даже ребенок. Это обломок песчаника длиной в две мили и высотой около трети мили, занесенный сюда каким-то глетчером в ледниковый период.
— Он стоит в пустыне, за много миль отсюда, — разъяснил Джик. — Обиталище древних колдунов, которое теперь поганят лучшие представители нашего общества.
— Ты сам там был? — спросил я сухо.
— Нет, — усмехнулся он.
— Не все ли равно? — протянула Сара.
— Он имеет в виду, — пояснил Джик, — наш зазнавшийся друг имеет в виду, что не следует судить о том, чего не видел собственными глазами.
— Но чтобы поверить в остроту зубов акулы, совершенно необязательно быть ею проглоченным, — заметила она. — Можно верить и в то, что видели другие.
— Все зависит, откуда они смотрели.
— Факты — уже не суждения, а суждения — еще не факты, — продекламировал Джик. — Так много лет назад гласил Закон Тодда.
Сара насмешливо глянула на меня:
— У него оттаивает замерзшая память?
— Эмоции — скверная основа для политики, это тоже его слова, — продолжал Джик. — Зависть — корень всех бед… Что еще я забыл?
— Наибольший вред причиняет ложь тех, кто в нее верит.
— Ты весь в этой сентенции, — резюмировал Джик. — Жаль, что ты не умеешь рисовать.
— Сердечно благодарю за откровенность!
Наконец мы добрались до ресторана и съели такой роскошный ужин, что оставалось только снять шляпу перед людьми, которые в городок с тринадцатью тысячами жителей, окруженный сотнями миль пустыни, завозят продукты, одежду и другие товары.
— Алис-Спрингс основан сто лет назад как станция трансавстралийской кабельной связи, — пояснила Сара. — А теперь информацию передают, отражая сигналы от спутников связи.
— Клянусь, что содержание посланий не стоит такой технологии. Подумать только, — продолжал. Джик, — как в небесных сферах выстукивают: «Встретимся в пятницу. Этель».
В ресторане мы узнали, как пройти к картинной галерее «Ярра Артс», то есть до ее местного филиала. Она находилась в торговом пассаже, закрытом для проезда машин. В тусклом свете единственного уличного фонаря мы увидели весь выставленный в витрине товар — два пейзажа, на которых была изображена желто-горячая пустыня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63