Это только моя догадка.
– А чтобы их не заподозрили в атаке, раскольники Сферы придали происшествию мистический оттенок. Слух о морских призраках и детях тьмы распространился по всей Аквасильве. Каким бы ни был план Этлы, он в конце концов достигнет своей цели.
Я почувствовал холодный озноб. Эти люди собирались отравить экзарха Нового Гипериона. Что, если они узнают о двух юношах, которые подслушали их тайный сговор? Вряд ли они откажутся от своей затеи. Просто убьют свидетелей, и все.
– Такая информация может стоить нам жизни. Зачем связываться с этим?
– Добравшись до Танета, мы сможем предупредить твоего отца. Он расскажет о планах Этлы остальному Совету, и Лечеззар не станет Премьером.
– Ты думаешь, отец поверит нам? Члены Совета потребуют доказательств.
– Возможно, наш ход не повлияет на голосование, но попытаться стоит. Хотя мы скорее всего опоздаем. Я слышал, что Премьер Халеззиах быстро теряет силы. Ему осталось жить лишь несколько недель. Он может умереть до нашего прибытия в Танет – если только уже не скончался. Вести из Сйященного города доходят до Танета за пять-шесть дней. Спустя время о них узнают остальные континенты.
– Что ты знаешь о процедуре избрания? – перебил его я.
– Это обычное голосование, в котором принимают участие экзархи и помощники Премьера.
– А сколько всего экзархов?
Сархаддон явно думал о чем-то другом.
– Десять: от Океании, Фетии, Нового Гипериона, Экватории, Хуасы, Архипелага, Сильвернии и островов, плюс экзархи святой инквизиции и двух монашеских орденов.
Итого тринадцать голосов. Отсутствие одного из экзархов, самого влиятельного и уважаемого, действительно могло повлиять на результат голосования.
– Сколько экзархов поддерживает Лечеззара?
– Не знаю. Я не в курсе того, как развивается ситуация, и не знаю, насколько сильны противоборствующие группировки. Впрочем, кое о чем мне известно. Экзархи монашеских орденов и инквизиции проголосуют за твердую линию: для них чем больше фанатиков, тем лучше. Архипелаг, Гиперион и Океания будут придерживаться либеральной линии. К ним, вероятно, присоединится Селерианский Эластр. Второй помощник Премьера проголосует за самого себя.
Присутствие экзарха Нового Гипериона создавало равенство позиций. Но если план Этлы удастся, его там не будет. К каким последствиям могло привести наше вмешательство? Избрание Премьера считалось внутренним делом Сферы, над которым Совет Аквасильвы не имел никакой власти.
Сархаддон вновь зашагал по кругу, размышляя над какими-то вопросами.
– Может быть, нам лучше забыть об услышанном? – спросил я его.
Он резко остановился и с удивлением посмотрел на меня.
– Почему?
– Потому что наше вмешательство сделает меня и моего отца заклятыми врагами Сферы. Совет Аквасильвы не в силах повлиять на ситуацию. Даже адмиралы Кэмбресса уже не спорят со Священным городом.
– Значит, ты предлагаешь оставить все как есть?
– А тебе очень хочется лишиться головы?
– Испугался, Катан? А как насчет тысяч людей, которых сожгут на кострах по приказу Лечеззара?
– Мы не можем помешать его избранию. Допустим, нам удастся предупредить власти Кэмбресса. Но если Халеззиах действительно так плох, то наши действия почти наверняка окажутся напрасными. Кроме того, гиперионцы захотят узнать, откуда у нас эти сведения. Пока мы будем доказывать свою правоту, Лечеззара выберут Премьером.
– Наверное, ты прав, – согласился Сархаддон.
Его последние слова не принесли мне облегчения. Конечно, я заботился о благополучии моей семьи, но на другой чаше весов находились тысячи жизней. Однако, что мы могли сделать?

Сархаддон был простым послушником, и его не пригласили на ужин старших жрецов капитула. Один из молодых прислужников сопроводил его в трапезную для священнослужителей низшего ранга. Я остался один. Мне требовалось попасть на нижний этаж, но лабиринт коридоров превратил это в нелегкую задачу. Как назло, я не встретил ни одного жреца. Борет и Дашаар объяснили мне направление, но, выйдя из своих апартаментов, я быстро заблудился. Моя ориентация в пространстве оказалась еще хуже, чем навыки в арифметике. Я и не знал, что такое возможно!
Наконец, мне удалось пробраться на нижний этаж, и там, в одном из коридоров, я увидел фигуру в коричневой сутане. С наступлением сумерек все помещения храма освещались светильниками. Как я понял, масло к ним подавалось из подземного резервуара по особой системе труб, проложенных в стенах. Лакированные деревянные панели отражали свет ламп, и это создавало уютный полумрак, приятно контрастировавший с ослепительным сиянием дня. Когда я в очередной раз обругал запропастившихся куда-то обитателей зиккурата, из боковой двери в нескольких шагах от меня вышла девушка в балахоне. В ее руках была тарелка с сушеной рыбой и краюхой хлеба.
Увидев меня, она тихо простонала:
– Проклятие! Вот же невезение…
Затем она присмотрелась ко мне, и ее лицо озарилось проблеском надежды.
– Кто вы?
– Человек, который заблудился в ваших коридорах, – с улыбкой признался я.
Она убрала с лица прядь сбившихся красновато-коричневых волос и облегченно вздохнула.
– Значит, вы гость. Куда направляетесь?
– В трапезную экзарха. На ужин со старшими жрецами храма.
– Вас ожидает потрясающая компания, – с презрением сказала она. – Группа лицемерных самодовольных карьеристов, которые кельям праведников предпочли роскошь зиккурата. Возможно, вас обидят мои слова, но меня это мало волнует. В любом случае мы оба ничего не потеряем.
– Я не служитель Сферы.
Интересно, кем была эта девушка в бесформенном коричневом балахоне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150