Затем ко мне вернулась уверенность. Все стало чудовищно реальным. Я не мог убежать от события, которое уже произошло.
– Он все еще жив. Мы отправим его в Кулу. В госпиталь.
Не зная, о чем еще говорить, я спрыгнул с помоста и вернулся обратно в гостиную. В коридоре уже стоял паланкин. Кто-то раздвинул занавески, и Танаис уложил отца на подушки, которые принесли с диванов и кресел. Летиен подозвал двух дюжих охранников и велел им отнести паланкин в гавань. Вместе с ними был послан отряд пехотинцев, которые прибежали во дворец, едва новость о покушении достигла казарм. Эта новость облетела город, как пожар.
Танаис повернулся ко мне.
– Катан, возьми Палатину и Равенну. Сопровождайте графа и ни на шаг не отходите от него. Никого не подпускайте к паланкину. Оставайтесь в гавани, пока «Мардук» не отправится в путь.
– Разве вы с матерью не пойдете провожать отца? – спросил я.
– Мы попытаемся найти тех, кто подсыпал яд. Именно поэтому твоя мать приказала не выпускать никого из дворца.

Выйдя из ворот, наша процессия двинулась по главной улице. Охранники шли ужасно медленно, но я понимал, что они боялись оступиться на выбоинах дороги и старались не раскачивать паланкин.
Проходя мимо новостроек, я удивился иронии судьбы. Для меня строительные леса были символом богатства. Однако это же богатство стало причиной всех наших бед. Я вдруг пожалел о спасении разбитого судна Айстика и о том, что мы нашли железную руду. Мне не хотелось замечать встревоженные взгляды любопытных горожан, стоявших в дверных проемах. Посматривая на нас, они сочувственно покачивали головами. У ворот Морского квартала два пехотинца подменили уставших охранников, которые несли паланкин.
Дальриад не терял времени зря: подходы к зданию подводной гавани были освещены прожекторами; лифт поджидал на верхнем уровне; на всем пути от главного входа и до пирса стояли пехотинцы, готовые выполнить любой мой приказ. Мы спустились в док и направились к шлюзу «Мардука». Переложив графа на носилки, матросы перенесли его в каюту. Я оставался с отцом, пока ко мне не присоединились целитель и его помощник. Они направлялись в Кулу вместе с Элнибалом. В их сумках было все необходимое, чтобы доставить его в госпиталь живым.
Перед тем как я покинул каюту, целитель отвел меня в сторону.
– Худшее уже позади, Катан. Если он прожил этот час, то перенесет и плавание. В Куле граф получит нужное лечение и будет в безопасности. Кортьерес защитит его лучше, чем мы. Твоему отцу понадобится время на восстановление сил. Но я обещаю, что скоро ты снова увидишься с ним.
Его слова немного успокоили меня, оставив в сердце только тлеющую ярость. Я догадывался, кто мог быть инициатором отравления. Ко мне подошел Дальриад. Когда он доложил о готовности к отплытию, я попросил его:
– Адмирал, доставьте отца в госпиталь как можно быстрее, жалейте двигателей. Их можно будет заменить. И никого не впускайте в каюту графа. Даже целителя. Пусть он входит туда только в вашем присутствии. Поставьте у двери двух пехотинцев, самых надежных солдат.
– Хорошо, – ответил он. – Вам лучше вернуться в зал ожидания.
Я подошел к Элнибалу, поцеловал его влажный лоб и погладил руку, лежавшую поверх одеяла. Целитель тактично покашлял, напоминая мне о времени. Я покинул манту и вышел на пирс, и матросы задраили люк. Воздушный шлюз отозвался протяжным шипением. Прильнув к окну в зале ожидания, я увидел, как «Мардук» скользнул с подвесок дока и исчез во мраке океана.
Пехотинцы решили не рисковать. На обратном пути они образовали вокруг меня и девушек кольцо, а авангард оттеснил толпу любопытных, собравшихся на улице. Вход во дворец охранялся, как в военное время. Начальник караула узнал меня и своих товарищей по оружию, но не посмел нарушить правила.
– Кто идет? – крикнул он.
– Катан, – ответил я.
– Проходите, сэр.
Во дворе было много солдат. Территория освещалась изоти-ческими факелами. Мне показалось, что здесь собрался весь гарнизон. Я никогда не видел столько людей перед крыльцом главного входа. Дверь была открыта и охранялась пехотинцами, облаченными в гражданскую одежду. На их куртках сверкали бляхи лепидорского флота. На поясах висели мечи.
В одной из комнат, смежных с залом, графиня, Летиен и несколько советников опрашивали слуг. Когда мы вошли, они сидели полукругом на диванах и в креслах. Перед ними стоял главный повар. Его щеки пылали от возмущения.
– Я не пускаю на кухню посторонних людей!
– Допустим, – сказала мать. – Ты не заметил чего-либо необычного в этот вечер?
– Нет, госпожа.
– Ты выходил из кухни?
– Да, но ненадолго. Отлучался в кладовую. В это время меня замещал помощник. Если б кто-то приходил, он сообщил бы мне о посетителе.
– Хорошо. Пока ты свободен.
Повар вышел, и в комнате разгорелся спор.
– Такими вопросами мы ничего не добьемся, – сказал Мезентий. – И я не понимаю, Танаис, почему вы тут все время командуете?
Вместо ответа Летиен сунул руку во внутренний карман зеленой туники и вытащил кулон с изображением весов и двух дельфинов под ними. Я узнал знак фетийского судьи. В глазах дельфинов сверкали крохотные черные камешки. Кулон походил на тот медальон, который я видел в воспоминаниях отца. Но он отличался от знака казначея овальной формой и двумя скрещенными мечами.
– Я верховный маршал фетийской империи. Вам нужны дополнительные объяснения?
Кулон нельзя было украсть – черные камни обладали магическим свойством, которое делало медальон неотъемлемой частью владельца. Изготовление этих эмблем считалось настолько трудным, что они выдавались только важным чиновникам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150