– Что он сделал?
Палатина отвернулась и попыталась снова встать – лишь бы не отвечать на мой вопрос.
– Молчание не поможет, – вздохнула Равенна. – Оросий взял кнут с изотом. Когда им стегают, кажется, что вся горишь. Я никогда в жизни такой боли не знала. Однако сейчас не время об этом говорить. Пожалуйста, помогите мне встать.
Я представил себе раздавленное тело императора, лежащее в темноте мостика, и ощутил зверский приступ ненависти. Надеюсь, он умер в таких же муках, какие с наслаждением причинял другим. Надеюсь, прежде чем умереть, он понял, что жизнь его была таким же провалом, как моя, что слава за все грандиозные проекты, начатые им, достанется его наследнику…
– Кто наследник? – вслух спросил я, потом повторил этот вопрос более настойчиво. Одурманенный винными парами, я в самом деле не знал, почему думаю об императорском троне, а не о том, чтобы выжить. Но Сфера восстала против Оросия, она хотела, чтобы император умер. Почему? Оросий был для них идеальным вариантом, он полностью их поддерживал. Где они найдут другого, так же хорошо отвечающего их планам?
– Аркадий, – ответила Палатина. – Или я.
– Ты считаешься погибшей. А зачем убивать Оросия, чтобы поставить у власти Аркадия? Аркадий умеренный.
– Понятия не имею.
– Вы поможете мне встать или нет? – вмешалась Равенна, ее голос звенел от страха. – Огонь приближается… Я не хочу снова гореть.
«Изокнут», – подумал я, осторожно подсовывая здоровую руку под ее плечи. Равенна обхватила меня за спину, цепляясь за мою тунику. Палатина наконец встала на ноги и подошла, пробираясь через рассыпанное повсюду битое стекло, чтобы подхватить Равенну с другой стороны. Как Оросий мог сделать такое? Изот сжигает все, к чему прикасается… сущая бесчеловечность использовать его на ком угодно, не говоря уже о связанной и беспомощной женщине – девчонке, как называл ее император. Слабые узы, еще соединявшие меня с моим братом, рассыпались в прах. Уж лучше пусть сам Лечеззар сидит на том троне, чем Оросий. Даже если отсюда не выберемся, из бездны Берега Гибели, Сархаддон оказал нам услугу.
Но мы здесь не погибнем. Когда мы подняли Равенну на ноги, не обращая внимания на ее стоны и крики, потому что должны были поднять, я знал, что она не умрет. Мы выживем. Мы выживем, потому что император хотел сделать нас своими рабами, а я хотел доказать, как он неправ. Потому что мир заслуживает того, чтобы от смерти Оросия выиграть больше. И потому что я найду «Эон», и Сархаддон тоже окажется неправ, и я буду смотреть на закат из Санкции вместе с Равенной… Много еще впереди, жизнь продолжается. Какой смысл быть живым, если нечего ждать?
– Палатина, у тебя нет никакой идеи, где может быть гауптвахта? – спросил я, задыхаясь от мучительной боли в избитых о стол ногах.
– Обычно она на грузовой палубе, но добраться до нее можно только с палубы мостика. Помнишь «Призрачную Звезду»?
– Я не искал гауптвахту на «Призрачной Звезде».
– Ее использовали для склада. Мне несколько раз пришлось туда ходить за припасами, пока ты брал уроки судовождения.
– Если ты знаешь, где она, тогда действуй. Мы пойдем прямо к «скатам» и попытаемся найти хоть один работающий. Времени у нас немного. – Я знал, что это было слишком мягко сказано, но не стоило наводить панику.
– Я пойду. Но людей мне не вытащить – ты мне понадобишься, чтобы выломать дверь.
– Ты можешь двигаться быстрее нас, – заметила Равенна. – Весь корабль разбит вдребезги, и на гауптвахте дверь должна быть по крайней мере вдавлена.
– Я пойду. Одолжу меч у кого-нибудь, кому он больше не нужен. Но вы же…
– Мы выберемся, – твердо перебил я. – Иди!
Палатина ушла, хрустя стеклом под ногами. На сухих участках пола остались кровавые следы.
Тяжело опираясь друг на друга, мы с Равенной медленно выбрались в коридор. Было невозможно избежать стекла, и с каждым шагом оно все сильнее кололо ноги. К счастью, в основном это было бутылочное стекло, которое обычно не дает тонких осколков, но попадались и мелкие злые занозы, которые впивались в кожу.
Мы кое-как перебрались через бывшую дверь, но дальше идти не смогли. Пришлось сесть и вытащить из подошв как можно больше этих заноз. Их было трудно разглядеть в колеблющемся свете пламени, и одна или две еще оставались в коже, когда Равенна призвала закончить с этим, и мы, хромая, потащились дальше.
Палуба все еще слегка кренилась. Манта медленно опускалась, вероятно, увлекаемая вниз течениями, как было с «Откровением». «Откровение», подумал я. Направленное вниз течение. Откуда на той глубине взялось поперечное течение? «Откровение» находилось в нескольких милях от края шельфа, так почему его затянуло поперечным течением?
Мы достигли носового колодца. По взаимному согласию мы решили спускаться здесь, если получится, потому что трапы на корме наверняка будут крутыми или очень узкими, а никто из нас не хотел рисковать, если есть возможность спуститься по главной лестнице:
– По крайней мере что-то сохранилось, – заметила Равенна. – Передняя переборка выдержала.
Однако на лестнице скопилось больше дюжины крупных обломков, в том числе остатки винного шкафчика и кресел. Двустворчатая дверь, разумеется, исчезла, под одной из створок виднелось переломанное тело гвардейца. Если инквизиция хотела убить императора, то почему таким способом? Зачем убивать и всю его свиту?
Я выдохнул с облегчением, увидев, что левая лестница еще сравнительно цела, хотя балюстрады нет, и огромный кусок выломан из нее где-то посередине. В осветительном люке отражались языки пламени от двух или трех костерков, разбросанных по дну колодца, где громоздились искалеченные тела вперемешку с обломками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166