К удивлению юноши, Хмиши первым пришел в себя и спросил:
– Во что ты нас впутал, Льешо?
Теперь оба смотрели на него. Юноша подумал, не сказать ли им правду: кто он, что о нем думает мастер Якс и даже про клятву, данную им духу Льека в тот ужасный час в Жемчужном заливе. Но в голове еще оставалось много вопросов: почему он попал сюда, что именно знают окружающие, имеющие на него свои планы. Поэтому он бросился на кровать, сел, скрестив ноги, опираясь локтями о колени, и пожал плечами:
– Не имею ни малейшего представления.
– Ну, здорово.
Хмиши уселся рядом, обхватив руками лоб. Льинг присоединилась к ним, и они стали походить на трех обезьянок, сидящих в ряд.
– Но если тебе нужно кого-нибудь убить, то я, видимо, для тебя находка.
Друзья фыркнули в негодовании, но не нашли, что сказать.

ГЛАВА 13

Когда друзья остались втроем в преддверии выходного дня, Хмиши повернулся к Льешо с широкой улыбкой.
– Ну что, прогуляемся? – спросил он. – Нас защитит Льинг, если на кухне встретятся убийцы-наемники.
Льинг задрала нос с важным видом и последовала за друзьями. Они прошлись по мощенной каменными плитами дороге, вившейся среди папоротника и бамбукового кустарника, вдоль одного из узких каналов, исполосовавших весь лагерь. Сначала Льешо отвели на кухню. Там какой-то тощий тиран палочкой давал указания поварам с точностью военачальника. Друзья-фибы совершили налет на его кладовую за булочками с корицей. Наемных убийц там не оказалось, зато Льешо был под впечатлением от самой личности шеф-повара.
Перекидывая горячие булочки из руки в руку, чтобы не обжечься, Хмиши и Льинг показали Льешо тренировочную арену – маленький островок, окруженный восхитительным прудом с цветками лилий и лотосов. Попасть туда можно было по одному из пешеходных мостиков. Гвардейцы правителя тренировались с копьями. Льешо узнал фигуры, и его мускулы стали синхронно напрягаться в такт сыпавшимся от бойцов ругательствам и проклятиям.
– А вот этот выпад нас учили делать по-другому, – прокомментировал Льешо движение одного из гвардейцев, – хотя я лучше разбираюсь в бою с трезубцем, чем с копьем.
Хмиши фыркнул так, что изо рта полетели брызги липкой булки:
– Каду говорит, что я лучше владею граблями и мотыгой, но пытается обучить меня трезубцу и копью. А вот Льинг стоит опасаться. Она бьется как дьявол.
– Только в сравнении с тобой, – парировала девушка. Затем обратилась к Льешо: – Что это за ощущение драться на настоящей арене?
– Скоро ты и сама узнаешь.
Льешо пытался выглядеть уверенней, хотя не был высокого мнения о своей показательной схватке.
– Нет, не узнаю, – сказала Льинг. – На арену выходят только рабы. Поскольку правитель не держит рабов, то и гладиаторов на арену не поставляет.
– Но я же дрался с Каду на соревновании, – напомнил им Льешо, слизывая с пальцев остатки корицы.
Хмиши пожал плечами:
– То было показательное выступление. Настанет момент, когда она испытает и нас. Я не думаю, что именно проверкой в бою, иначе меня бы здесь не было. Она колдунья, как и ее отец.
Льешо и сам это знал, а сомневался лишь насчет добрых намерений ее светлости. Он приподнял серебряную цепочку на шее:
– А это зачем?
Хмиши пожал плечами, хотя и понял вопрос: на его шее висела такая же цепочка, как, впрочем, и на Льинг.
– Цепочка как-то связана с законом о том, что нам нужен опекун или хозяин, пока мы не достигнем совершеннолетия.
– Когда нас сюда привели, по этому поводу был большой спор, – добавила Льинг, пытаясь поймать ускользнувшую изюминку из булки. – Ее светлость требовала документ об усыновлении или опекунстве на несколько лет. Правитель, конечно, и слышать об этом не хотел. Он сказал что-то насчет недоделанных фермеров и грязных бродяг из Фибии, которые могут запятнать честь его дома. Хабиба был на стороне правителя, ее светлость, кстати, часто прислушивается к его советам.
– Он колдун правителя, – напомнил Льешо. Хабиба не казался таким уж страшным, если б не данная ему сила. – Даже супруга правителя, должно быть, боится, что он воспользуется магией в случае несовпадения мнений.
Юноша не был в этом до конца уверен. Та манера, с которой держала себя женщина, испытавшая его в оружейной, подсказывала, что она не отступит даже перед колдуном. Льинг словно прочла его мысли.
– Я думаю, что на самом деле он колдун ее светлости, – сказала девушка. – Она не боится его, это точно.
Немного подумав, Льинг продолжила мысль:
– Она, видимо, понимает, что рабство на Фаршо – слабость с политической точки зрения. Оно делает ее мужа уязвимым. Хабиба тоже не поддерживает рабство, хотя на словах говорит совсем другое. Между ними происходят дела посерьезнее, чем философские разногласия.
Хмиши смиренно кивнул в знак согласия. Они не знали, что такое месяцы, проведенные в мастерской Марко, или ночь в постели господина Чин-ши, борющегося с уничтожающим Жемчужный остров Кровавым Приливом. Их не испытывал леденящий взгляд ее светлости, они не видели, как Хабиба убил хорошего человека со скорбью в глазах, но без промедления.
– Ее светлость ведет более сложную игру, чем мы можем догадываться, – сказал Льешо друзьям, не зная, вызовет ли этим досаду или поможет им осознать правду. – И Фаршо в ее планах занимает не самое важное место. Я не понимаю, почему мы все же заботим ее и отчего остаемся рабами, если уж наша свобода так ценна, чтобы взять трех почти никчемных ловцов жемчуга под опеку самого правителя.
– Мы рабы лишь формально, – возразил Хмиши. – Его превосходство показал нам подписанные бумаги, заверенные датой, когда нам исполнится семнадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131