Не люблю термин «болельщик». Какое-то ненастоящее словечко. Иное дело – болезнь. Высокая болезнь!
Итак, кто за кого? И по какой причине? Понятно, что киевляне, тбилисцы или ленинградцы – поклонники своих команд. Железнодорожники сочувствуют «Локомотиву», а, скажем, рабочие автозавода имени Лихачева, да и других автозаводов, предпочитают «Торпедо». Это ясно. Но ведь в большинстве случаев спортивные симпатии трудно объяснимы, условны, и в то же время всесильность их поразительна. Артист-вахтанговец – приверженец «Спартака». Но почему именно «Спартака», какое он имеет к нему отношение? Однако принадлежать к какому-либо клану – обязательно. Давно известно, что, если вам говорят: «я болею за тех, кто проигрывает», или «за тех, кто выигрывает», или еще что-нибудь в таком же роде, – перед вами дилетант.
Каждый знаток – сторонник определенной команды. Хотя, к примеру, в спортивной журналистике признаться в этом – значит проявить неэтичность, дурной тон. Другое дело, что одни более, а другие менее объективны.
Скажу о себе. Я давний поклонник армейской команды. Знавал вместе с нею и радостные годы, и обиды, и разочарования. И состав сменялся множество раз, и команда, по сути, другая, и что она мне, а вот не отпускает что-то, задевает, хоть и не так остро, как когда-то. Большинство почитателей этого клуба – люди военные или бывшие военные. Я отдал ей предпочтение еще до войны, когда туда перешел из «Металлурга» потрясший мое воображение Григорий Федотов. Любопытно, что я знаком с некоторыми футболистами и тренерами, но они, как правило, из других команд. У меня никогда не возникало потребности поехать в ту, «свою» команду. Из нее я знал лично, пожалуй, лишь покойного ныне превосходного полузащитника Александра Петрова, да и то знакомство с ним произошло случайно и естественно.
(Мне рассказывали, что когда за один из итальянских клубов выступал знаменитый аргентинец Сивори, то в Италии образовалось общество или кружок его почитателей. Они собирались специально для того, чтобы поговорить о нем и его игре, посмаковать наиболее впечатляющие ситуации. Так вот, первым пунктом устава этого кружка значилось – никогда не приглашать на заседания самого Сивори и не встречаться с ним. Они боялись разочароваться в своем кумире.) За ЦСКА (в прошлом ЦДКА) болеют многие мои друзья и знакомые. Ян Френкель почувствовал тягу и симпатию к команде в конце войны, но не только потому, что был солдатом, а благодаря поразительной игре молодого Боброва.
Критик Ал. Михайлов, вернувшись с войны домой, в Нарьян-Мар, был околдован игрой невиданного армейского клуба в художественном пересказе Вадима Синявского. Переехав в Москву, он стал и остался одним из ярых приверженцев команды, не пропуская почти ни одной ее игры и до сих пор доверчиво ожидая от нее былых радостей. В дни футбольного чемпионата мира 1966 года телевизионная трансляция матчей из Англии часто совпадала по времени с играми нашего внутреннего первенства. Разумеется, посещаемость стадионов резко упала: все сидели по домам я смотрели команды Англии, Бразилии, Португалии, ФРГ. Да и наша сборная выступала довольно успешно… Матч ЦСКА – «Торпедо» (Кутаиси) собрал 500 зрителей. 498 из них были уроженцы солнечной Грузии. Двое – Ал. Михайлов с сыном.
Критик Евгений Сидоров получил кровную привязанность к ЦДКА в наследство от отца, возившего мальчика в переполненном трамвае на «Динамо».
Роберт Рождественский – тоже, у того отец был военный.
А вот Евгений Евтушенко – давний сторонник московского «Динамо». Почему – не знаю. Ведь он сам гонял когда-то мяч на 4-й Мещанской вместе с будущим спартаковским капитаном Игорем Нетто.
Андрей Вознесенский интересуется главным образом международными встречами.
Булат Окуджава – за тбилисцев (как грузин), за московский «Спартак» (как довоенный арбатский мальчишка). Есть у него и другие симпатии.
Евгений Винокуров тоже вырос возле Арбата и тоже болел за «Спартак» («за тот „Спартак“). Теперь к футболу равнодушен.
Юрий Трифонов жил в середине пятидесятых на Верхней Масловке, возле стадиона «Динамо». Начал ходить туда. Прибаливал (футбольный жаргон) за ЦДКА по личным мотивам, тоже из-за Боброва. На трибуне познакомился с закоренелыми «спартаковцами»: А. Арбузовым, И. Штоком, начинающим тогда статистиком футбола К. Есениным. Они убедили его в том, что «Спартак» лучше. Редкий случай.
Михаил Луконин до войны сам выступал за сталинградский «Трактор». В дальнейшем не отдал сердце ни одной из команд. Лишь выделял московское «Торпедо», пока там играл Александр Пономарев.
Да, писатели и артисты в большинстве своем ярые приверженцы спорта, и не только у нас в стране. У артистов это более заметно, ибо театр – коллектив и, как правило, сторонник одной команды. Быть не со всеми не рекомендуется. Публика, сидящая в зале, не подозревает, что за кулисами зачастую включен телевизор (тс-с-с!) и артисты не только в антракте, но и, освободившись по ходу действия на несколько минут, в костюмах, в гриме, смотрят, переживают, но о роли не забывают, характер «держат» – сигнал помрежа, и они вновь на сцене. Это в театре, или, как они сами говорят, на театре, – чисто специальное, профессиональное выражение, вроде на флоте – не стоит пытаться применять его широко. Твардовский всегда говорил и писал только «во флоте». Но это к слову.
Спортсмены схожи с артистами прежде всего тем, что и здесь самое важное, каковы они в деле. На вечере в Доме кино, посвященном присвоению почетных званий группе артистов, среди прочих выступал с поздравлениями большой актер и разочаровал присутствующих претенциозной поверхностной речью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19