– Старая сосиска! Ногастая сосиска!
– Ах ты, шалун! Удачно попал! – улыбнулся бакалейщик.
Хэнк Хоппер обычно проводил вечера в кабаре неподалеку, где одну комнату специально отвели под игральные автоматы. Возвращаясь домой, он всегда обходил пустырь, пересеченный каналом, куда вливались сточные воды со всего квартала.
Заслышав насвистывание дурацкого модного блюза, мистер Глесс выступил на дорогу.
– Красивая песенка, Хэнк!
Хо… хо! – поперхнулся юный насмешник. – Сэр…
На этом респектабельном слове он закончил свое существование: специально отточенный нож буквально прорезал его сердце.


* * *

Полиция и газеты отнесли смерть Хэнка Хоппера на счет таинственного убийцы, так как характер преступления вполне соответствовал манере этого монстра: удар в сердце тонким, длинным, заостренным лезвием, случайная жертва ночной встречи, никаких признаков ограбления. Удивлял следующий факт: той же ночью в ста ярдах от места первого происшествия была убита пьяная старуха, у которой в мешке, помимо разного барахла, лежало несколько банкнотов. По своей привычке, убийца ничего не тронул.
Но до сих пор этот последний довольствовался одной жертвой за ночь и никогда не изменял кровавому правилу.
Когда Дэвид Глесс прочел в газете, что труп Хэнка Хоппера выловили из канала, он удивился в свою очередь, поскольку безусловно оставил тело на дороге, огибающей пустырь.


* * *

Весна перестала улыбаться: подул северозападный ветер, затеялись упрямые холодные дожди. Дэвид решил разжечь печурку–саламандру, и в заднем, жилом помещении лавки сразу стало уютно, особенно когда отсветы пламени запрыгали по стенам и розовому абажуру лампы. Устроившись в глубоком мягком кресле, Дэвид рассеянно прислушивался к затихающему уличному шуму.
Кукушка шварцвальдских часов прокуковала полночь и закрылась в своем домике. И здесь мистеру Глессу почудилось несколько осторожных постукиваний.
Сначала он подумал про капризы ветра, но удары повторились с большей настойчивостью. Мистер Глесс, крадучись, прошел торговое помещение и приложил ухо к двери: ему послышалось дыхание, немного прерывистое. Дверная ручка шевельнулась.
– Кто там? Приглушенный голос ответил:
– Откройте, прошу вас, и не зажигайте света. В любой другой период своей жизни мистер Глесс наверняка попросил бы ночного визитера не беспокоиться и продолжать прогулку, но сейчас… сейчас он решительно распахнул дверь.
Фигура неказистая и мрачная проскользнула в лавку.
– Спасибо. Вы гостеприимны.
Мистер Глесс провел гостя в жилую комнату. Это был мужчина средних лет, в очках, худой, бедно и опрятно одетый: с его черного пальто стекала дождевая вода. Мистер Глесс любезно предложил:
– Снимайте пальто и садитесь ближе к огню. Хорошо бы выпить чего–нибудь горячего, не так ли? Стакан грога, допустим, или пунша?
– О, благодарю… мне так неловко… видите ли, я не употребляю крепких напитков… чашку чаю, если позволите…
– Сахару побольше, я полагаю?
– О да!
Гость выпил чай с видимым удовольствием и даже причмокнул; потом, отставив чашку, решил представиться:
– Шейп. Служу в страховом обществе.
Весьма скромный служащий, судя по обтрепанному пиджаку и мятому, линялому галстуку.
– Погода отвратная, – вздохнул Дэвид. – На барометр лучше и не глядеть.
Мистер Шейп с удовольствием поддержал светскую беседу.
– Три дня назад, нет, пардон, четыре, было хорошо. Восхитительный, теплый вечер. Я любовался молодым месяцем, который взошел тут неподалеку за пустырем и блестел, как… как…
– Как свежеотточенный нож, – завершил сравнение Дэвид. – Вот этот, к примеру…
И он взял с буфета нож, предназначенный для болонской колбасы.
Щеки мистера Шейпа слегка порозовели.
– Верно. Очень хороший нож.
– Почему вы бросили тело Хэнка в канал? Мистер Шейп несколько смутился.
– Я предполагал, что его найдут два или три дня спустя, но одна нога запуталась в цепких прибрежных водорослях. Я… хм… не убиваю двух человек за одну ночь. Это принцип. Для меня нет ничего выше принципа, и даже мысль о возможном нарушении приводит меня в дрожь.
– Так вы меня видели?
– Да. Понимаете, если б я даже не убил старуху, то все равно бы вернулся домой, так как полиция приписала бы мне вашего юнца.
Мебель заскрипела, затрещала, пламя в печке–саламандре рванулось и загудело, высокая, причудливых очертаний тень восстала на стене.
– Скажите, – прошептал мистер Шейп, – вам не кажется, что…
– Возможно.
Мистер Глесс не счел нужным прямо отвечать на вопрос о таинственном присутствии. Он только повел плечами, словно желая освободиться от какой–то тяжести.
– Еще чашку чая?
Тень исчезла и пламя присмирело.
– Охотно, – оживился мистер Шейп, – чай великолепный. И позвольте один нескромный вопрос? Да? Рассчитываете ли вы… хм… хм… как бы это лучше сформулировать…
– Начать еще разок, хотите вы сказать? Продолжить – вот правильное слово, – улыбнулся Дэвид.
Мистер Шейп радостно закивал.
– Благодарю. Иногда, знаете ли, бывает трудно подыскать точное выражение.
– До сих пор я только старался отомстить за старые обиды, а их накопилось не очень много. Не так–то просто ответить. Новое дело, новые перспективы… Капельку рома? – прервал он неожиданно.
Глаза мистера Шейпа блеснули в запотевших очках.
– Пожалуй, – согласился он весьма сдержанно. – В конце концов, не всякое искушение от дьявола, не так ли? Выпью, но чуть–чуть, боюсь, как бы не напала икота.
Все обошлось благополучно и мистер Шейп снова оживился.
– Никогда… хм… не убивал из чувства мести, хотя причин находилось предостаточно.
1 2 3 4