– Ага, – сказал Клинг. – Но давайте начнем с причины смерти.– Отравление барбитуратом, – сказал Райт. – Застой крови в сосудах мозга и кишечника, отек легких, жидкая кровь в полостях сердца. В содержимом желудка обнаружены остатки барбитурата, который удалось идентифицировать как секонал.– Секонал, – повторил Клинг, записывая.– Это быстродействующий барбитурат, который очень быстро всасывается.– Насколько быстро?– В течение нескольких минут после приема внутрь. Медицинская доза – двести миллиграмм.– А смертельная?– От пяти до десяти грамм.– Не можете ли вы определить, какую дозу принял покойный? – спросил Клинг, желая показать, что он тоже разбирается в медицинской терминологии.– Не представляется возможным. Но никак не меньше пяти грамм. Это будет двадцать пять капсул.– А как насчет того, когда именно он принял эти капсулы?– Вот это-то я и имел в виду, – сказал Райт. – Когда говорил насчет времени post mortem. Как я уже говорил, секонал всасывается в течение нескольких минут. Передозировка должна была повлечь за собой быстрое наступление коматозного состояния и смерть. Он сильно пил?– А почему вы спрашиваете?– Наши анализы на наличие алкоголя дали положительные результаты. Алкоголя было достаточно, чтобы вызвать опьянение. Поскольку количество алкоголя уменьшается в процессе разложения трупа, можно смело утверждать, что в момент смерти покойный был более пьян, чем можно судить по проценту алкоголя, обнаруженному на момент вскрытия.– Его жена сообщила, что он был алкоголиком, – сказал Клинг.– Это соответствует тому, что мы обнаружили. И не забывайте, что алкоголь является депрессантом, и его влияние на центральную нервную систему совпадает с токсическим действием секонала и усиливает его.– Так когда же он умер?– Видите ли, принимая во внимание жару, которая стояла в помещении... Вы вообще представляете себе, как определяется время post mortem?– Не очень, – признался Клинг. Он перестал писать и обратился в слух.– Одним из основных факторов является понижение температуры тела. Но в данных обстоятельствах, когда в комнате было сто два градуса, температура тела скорее повысилась, чем понизилась, несмотря на то, что процесс rigor mortis завершился полностью. Вы знаете, что такое rigor mortis?– Н-ну, да... – неуверенно ответил Клинг.– Посмертное окоченение мышц, – пояснил Райт.– Да, конечно.– Короче, говоря по-простому, у живого человека клеточная цитоплазма щелочная, а после смерти она становится кислотной. Как правило, это происходит в течение шести часов с момента смерти. За это время мышцы: лицевые, челюстные, шейные, рук и ног, и корпуса – именно в этом порядке – окоченевают. Потом кислотная среда снова заменяется щелочной. Обратный процесс происходит в промежутке от двенадцати до сорока восьми часов с момента смерти, в результате чего rigor исчезает. Но все снова упирается в температуру в квартире.– Что вы имеете в виду? – спросил Клинг.– От жары как rigor mortis, так и обратный процесс ускоряются.– То есть вы хотите сказать...– Я хочу сказать, что rigor нам тоже не поможет. Так же, как и процесс разложения. Мы выделили гнилостные бактерии вида Clostridium welchii, которые размножаются в теле вскоре после смерти, а также Escherichia coli и Proteus vulgaris... Эй, вы все это записываете?– Нет, – честно признался Клинг.– И хорошо, потому что вам все это не надо. Все эти бактерии могут быть обнаружены на ранних стадиях разложения. Но мы нашли также Micrococcus albus и Bacillus mesentericus, которые, как правило, появляются только через несколько дней после смерти. Другими словами, поскольку жара в помещении сильно ускорила разложение, определить время смерти на основании этого фактора также невозможно.– То есть вы хотите сказать, что установить, когда он умер, невозможно?– Я хочу сказать, что утверждать что-то наверняка было бы рискованно. Весьма сожалею. Это все из-за этой чертовой жары.– Но дело действительно в смертельной дозе секонала? – спросил Клинг.– Однозначно. Доза, превышающая пять грамм.– Около двадцати пяти капсул.– Или даже больше, – подтвердил Райт.– Ну, спасибо вам, – сказал Клинг. – Пришлите, пожалуйста, письменное заключение.– Ладно, – сказал Райт и повесил трубку. Клинг тоже повесил трубку и взглянул на свои записи. Обвел слово «секонал», взял блокнот и подошел к Карелле, который как раз заканчивал свой разговор.– Ну что? – спросил Карелла.– Секонал. Доза, превышающая пять грамм.– А сколько это будет в капсулах? – тотчас же спросил Карелла.– Двадцать пять штук.– Сходится.– В смысле?– Я только что говорил с мистером Ральфом Эмброузом, владельцем аптеки «Эмброуз» на Джексон-Серкл. Спросил, сколько капсул секонала было в пузырьке, который он продал миссис Ньюмен двадцать девятого июля. Он проверил по своим записям и сказал, что там была месячная норма – тридцать капсул.– Наверно, она запаслась на дорогу в Калифорнию, – предположил Клинг.– Тогда почему же она оставила пузырек дома?– Хороший вопрос. Надо будет у нее спросить.– Ага, – кивнул Карелла.– В пузырьке оставалась только одна, – сказал Клинг.– Только одна. Ну, предположим, она принимала по капсуле каждый вечер, с двадцать девятого июля по первое августа, когда она улетела в Калифорнию. Это будет три капсулы, верно? В июле ведь тридцать один день?– Верно, три капсулы, – сказал Клинг.– Плюс одна, оставшаяся в бутылочке – итого четыре.– Значит, он проглотил двадцать шесть.– На одну больше, чем было нужно, чтобы его убить.Оба помолчали.– Она говорила, что он казался угнетенным, когда с ней разговаривал, – сказал Клинг.– Да, но предсмертной записки он не оставил, – возразил Карелла.– Не все же самоубийцы оставляют записки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62