В этом штате для того, чтобы войти в подозреваемое помещение, нужно было получить специальный ордер на обыск либо у кого-то из судей уголовного суда, либо в суде одной из высших инстанций – в Айсоле это был Верховный суд. Форма и содержание ордера были установлены законом. Если детективы, ведущие расследование, полагали, что в подозреваемом помещении могут храниться контрабандные товары – наркотики, оружие и т. п., – они могли потребовать, чтобы ордер давал право входить «без стука», то есть не представляясь и не спрашивая разрешения войти. Ордер Мейера, подписанный вчера в здании уголовного суда, давал им такое право. Но то, что они по закону имели право войти в квартиру не представляясь, не рассеивало настойчивого страха перед неизвестностью, перед возможностью внезапной смерти, подстерегающей их за запертой дверью. Мейер весь вспотел. Он прислонился к стене напротив двери, поднял правую ногу и ударил каблуком точно в замок.Замок сломался, дверь распахнулась настежь.– Полиция! – крикнул Мейер. – Не двигаться!В комнате было только двое.Оба сидели за длинным столом.Женщина в одной ночной рубашке. И мужчина в трусах. Женщина – белая, мужчина – негр. Женщина – худая, на грани истощения. Мужчина относительно крепок, но глаза такие же стеклянные, как у женщины. На столе лежал шприц, книжечка картонных спичек, закопченная столовая ложка и два разорванных, пустых прозрачных пакетика. Когда детективы и полицейские в форме вломились в комнату, мужчина и женщина подняли головы и взглянули на детективов. Ни один не произнес ни слова. Копы разбежались по комнате, распахнули двери в другие комнаты, дверцы стенных шкафов, заглянули в маленький туалет. В квартире не было никого, кроме этих двоих, которые ошеломленно сидели за столом и молча глазели на полицейских.– Здесь еще кто-нибудь есть? – спросил Мейер.Женщина покачала головой.– Как ваше имя?– Мэри...– А фамилия?– Как моя фамилия? – спросила она у негра.Тот пожал плечами.– А вас как зовут? – спросил у него Мейер.– Джефферсон Хилл.– Где вы взяли «дурь»? – спросил один из «нар-ков», беря со стола прозрачный пакетик.– Мэри! – окликнул Хилл. – Где мы это взяли?– Хорошая «дурь», – кивнула Мэри.– Где те парни, которым принадлежит эта квартира? – спросил Браун.– Где эти парни, Мэри? – спросил Хилл.– Ага, – ответила Мэри и пожала плечами.– Столько шуму, и все из-за пары паршивых ширял! – сказал другой «нарк».Ну что ж, раз на раз не приходится. * * * Огаста сказала ему, что сегодня они будут сниматься на открытом воздухе, в больнице «Лонг-Дженерал». Снимать новый стиль лыжных мод на фоне сурового каменного здания больницы и накрахмаленных белых халатов обслуживающего персонала. Огаста объяснила что реклама появится на телеэкранах не раньше декабря, но снимать ее будут заранее. Предстоящие съемки ее не очень радовали. Демонстрировать лыжные куртки в удушающую жару под светом мощных прожекторов – не лучший способ проводить летний вечер.Клинг не поверил ни единому ее слову.Он позвонил начальнику охраны больницы и выяснил, что ни в самой больнице, ни рядом с ней никаких съемок сегодня вечером не будет.– Это же больница! – несколько резковато ответил ему охранник. – У нас тут больные! Только телевизионщиков нам тут не хватало.Клинг вежливо поблагодарил охранника, подивился беспардонному вранью Гасси и еще некоторое время сидел за своим столом в помещении для детективов, глядя в окно и прислушиваясь к приглушенным звукам летней ночи. Через некоторое время он попрощался с Кареллой, спустился вниз, сказал Мерчисону за столом в дежурке, что уходит, прошел два квартала до станции подземки на Гровер-авеню и поехал в центр.На втором этаже здания на Хоппер-стрит, в квартире, принадлежащей художнику Майклу Лукасу, свет не горел. На третьем этаже тоже – Марта и Мишель скорее всего бродили по городу, а Франни, предполагаемая шлюха, была Бог весть где. Он ожидал, что в фотоателье на четвертом и пятом этажах будет темно – и так оно и было. Но в квартире на шестом этаже, принадлежавшей человеку, который демонстрировал «иногда моды, иногда мускулы», человеку по имени Брэдфорд Дуглас, с могучими мышцами и гривой белокурых волос, – в этой квартире свет горел во всех окнах вдоль верхнего этажа здания. Клинг испытывал большое искушение подняться туда и вышибить дверь – безо всякого там ордера с правом на вход «без стука», просто вышибить эту проклятую дверь и найти там Огасту.Он стоял на противоположной стороне улицы в тени, футах в тридцати от единственного фонаря на углу. Магазины и рестораны вдоль улицы уже закрылись на ночь. Было около одиннадцати, а Огаста отправилась на свои «съемки» без четверти девять. Клинг смотрел на освещенные окна. И на месте окон перед его мысленным взором возникли экраны, на которых демонстрировали порнографию. Огаста в одном белье, Дуглас без рубашки, Огаста в его объятиях, Огаста, принимающая его ласки и поцелуи, отдающаяся...Первый выстрел застал его врасплох.Он услышал грохот откуда-то слева, из-за пределов круга света, отбрасываемого фонарем на углу, услышал, как пуля вошла в кирпичную стену, увидел краем глаза, как всего в футе от его головы кирпич рассыпался фонтаном тускло-красных осколков. К тому времени, как прозвучал второй выстрел, он уже распластался на тротуаре с пистолетом в руке, сердце его отчаянно колотилось, глаза обшаривали темноту по ту сторону круга света. Прозвучал еще один выстрел – поспешный, сделанный наугад, – а потом топот, удаляющийся во тьму. Поднимаясь на ноги, Клинг увидел, как фигура бегущего человека пересекла круг света под другим фонарем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62