– Да, известно, – не стал отрицать я.
– И ведь это ты настучал на меня в полиции, не так ли?
– Я передал им информацию, которая возможно имела отношение к преступлению. Да, в этом ты прав.
– Тебе не следовало бы так поступать.
– Это был мой долг. За сокрытие аналогичной информации Никсон чуть было не подвергся импичменту.
– Никсон был президентом Штатов. А ты пока что…
– Я адвокат. И я тоже давал клятву, что буду оказывать всемерное содействие закону.
– И ты, значит, подхватил служи…
– Если ты сказал Викки, что ей не жить…
– Но, черт возьми, ты же знал, что я имел в виду! Я говорил ей, что если из-за нее ресторан разорится, то я попру ее оттуда в шею! Коротко и ясно!
– Это было сказано тобой в порыве гнева, и поэтому могло быть расценено, как настоящая угроза жизни. Будь ты на моем месте, Джим, я думаю, ты бы поступил так же.
– Нет уж, Мэттью. Ты меня, конечно, извини, но мне кажется, что настоящие друзья не бросаются со всех ног к легавым, когда…
– Но ведь Викки тоже была другом.
– Ты доставил мне массу неприятностей.
– Не думаю. Блум сам говорил мне, что ты скорее всего грозился просто уволить ее.
– А тогда зачем он отправил ко мне своего фараона?
– Ему нужно было убедиться. Ведь никто же не арестовал тебя, ведь так?
– Но это еще вовсе не означает, что они не сделают этого в дальнейшем, – заметил Джим. – Кто на меня донес тебе? Мэттью, скажи мне: кому так не терпелось рассказать о том, что я угрожал Викки расправой?
– Я не могу.
– Кто-нибудь из наших прошмандовок-официанток?
– Джимми, это бесполезно, я все равно…
– Это Мелани Симмс? Ну да, эта фрейлина королевы! Та, что при каждом удобном случае старалась расцеловать всю задницу великой рок-звезды. Это она была у тебя, да, Мэттью?
– А что? Ей теперь тоже уже не жить?
– Почти, – сказать Джим и улыбнулся.
Я привез Джоанну в дом ее матери, где и сам я когда-то жил, не раньше семи часов вечера. Машина Сьюзен была припаркована рядом с домом, но это еще вовсе не означало того, что она уже вернулась домой; перед отбытием на Багамы Джорджи Пул заехал за ней не своем «Мерседесе Бенц» 450 SL. Я попросил Джоанну пойти и посмотреть, дома ли ее мать, а сам тем временем направился туда, где Реджинальд Соамс, бывший некогда моим соседом, поливал в темноте кусты азалий. Старик-Регги был немного туговат на ухо; он не слышал, как я подошел к нему. И лишь только когда я находился уже всего в трех футах от него, он совершенно случайно взглянул в мою сторону, и вздрогнув от неожиданности, сказал:
– Фу ты! Ты же меня до смерти напугал, сынок. Чего это ты рыскаешь здесь в потемках?
– Хочу узнать, дома ли Сьюзен.
– Собираешься помириться?
– Я всего лишь дочку с выходных привез.
– А почему бы тебе не войти в дом, как это принято у цивилизованных людей?
– Ты это лучше у Сьюзен спроси.
– Обязательно, при первой же возможности, – пообещал Регги. – Я слышал, ты имеешь какое-то отношение к убийству, а?
– Не совсем.
– По телевизору сказали, что ты последний видел ее живой.
– Это так.
– Если тебя упрячут за решетку, – продолжал Регги, – я пошлю тебе туда сигарет, – она рассмеялся, но почти тут же снова посерьезнел, а затем вдруг ни с того ни с сего добавил, – Вообще-то говорят, что ночью не следует поливать. А я тебе скажу, если поливать днем, тогда на солнце все испарится. А вон и твоя дочь, – проговорил он, взглянув через мое плечо.
– Она дома, – сообщила Джоанна. – В ванной. Она сказала передать тебе спасибо. – Скажи ей, что не стоит благодарности, – ответил я, и обнял Джоанну за плечи.
– И еще, пап…
Джоанна отстранилась от меня и заглянула мне прямо в глаза.
– Огромное спасибо, – сказала она. – По-настоящему огромное.
– О'кей.
– Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – ответил я.
Я смешал себе мартини, и подойдя к столу, включил автоответчик. В доме, где мы раньше жили все вместе, со Сьюзен и Джоанной, у меня был (и он все еще есть там) свой кабинет, где раньше и стоял этот самый автоответчик. Больше у меня нет кабинета. В доме, что я снял на материке, есть две спальни, гостиная, она же столовая и все. Ну и бассейн еще. Правда, маленький, но все же и его достаточно для того, чтобы освежиться в конце душного августовского дня, хуже которого мог быть только знойный день в сентябре. Первым в мое отсутствие позвонил Марк Голдман, который хотел услышать от меня, будем ли мы как и прежде играть с ним утром по четвергам в теннис. Второй звонок был от моего клиента по имени Артур Кинкаид, сказавший, что он раздумывает над тем, как можно получить льготы в налоге на угольную шахту, и поэтому он хочет, чтобы я просмотрел бы саму брошюру. Следом за ним звонила Дейл О'Брайен и попросила меня перезвонить ей, как только я вернусь домой. Я выключил автоответчик, так и не выяснив, звонил ли еще кто-нибудь после Дейл. Я набрал номер ее телефона в доме на рифе Виспер (я уже почти запомнил его наизусть) и после третьего гудка Дейл сняла трубку.
– Привет, – сказала она, – а где ты был сегодня целый день?
– Мы с Джоанной ездили на родео. Тебе мы тоже пробовали дозвониться, я думал, что ты могла бы поехать туда вместе с нами.
– И с превеликим удовольствием, – заметила Дейл. – А когда ты звонил?
– Около полудня.
– Я тогда на пляже была.
– Значит, теперь доследующего раза, – сказал я. – А следующий раз ожидается ровно через двадцать семь лет, считая с сегодняшнего дня.
Дейл рассмеялась в ответ, хотя она и не могла понять смысла подобного объяснения.
– А что ты сейчас делаешь? – спросила она.
– Я только что вошел. В руке у меня бокал с мартини, который я собираюсь неспешно потягивать, пока буду дослушивать записи звонков на автоответчике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95