Она все так же продолжала глядеть на Абэ, но ее взгляд стал еще более жестким.
— Меня тоже поразил этот ответ. Но когда мы встретились с Оцу-кой, он и виду не показал, что ему все известно.
— Зачем же адвокат Оцу&а решил изучить дело? Как вы думаете?— спросила Кирико, пытаясь овладеть собой.
— Видимо, на него все-таки произвели впечатление ваши слова. Короче, адвокату стыдно, что он отказался участвовать в деле из-за малого гонорара.
— Ну, если так, — начала Кирико, удивленно раскрыв глаза, — то почему адвокат Оцука не рассказал вам, Абэ-сан, о том, что он изучил материалы?
— Вы правы, — кивнул Абэ, — я тоже много думал об этом. Могу только предполагать, но мне кажется, что Оцука-сан промолчал потому, что, возможно, докопался до сути дела.
В глазах Кирико читалось охватившее ее волнение.
— Короче, я думаю, — продолжал Абэ, — что адвокат Оцука обнаружил доказательства невиновности вашего брата. Оцука-сан такой человек, что если уж возьмется за дело, то доведет его до конца. Не сомневаюсь, — он что-то обнаружил. Читая те же судебные материалы, что и обычный адвокат, Оцука, конечно, может глубже вникнуть в суть дела. Вот почему я полагаю, что, получив от адвоката Р. документы, он обнаружил в них доказательства невиновности. Если бы
этого не произошло, он при встрече со мной повел бы себя иначе. Суд вынес решение о виновности обвиняемого, и если бы Оцука был с этим согласен, он выразил бы свое согласие с этим решением, но он не мог этого сделать и молчал, скрывая свою точку зрения, потому что выводы, к которым он пришел, изучая документы, противоположны выводам суда.
Абэ считал, что Кирико и без его объяснений понимает причины, по которым адвокат не рассказал ему о своем открытии.
Кирико наклонила голову и задумалась. Она будто окаменела, уставившись на кофейную чашку.
Абэ вспомнил, как нынешней весной Кирико в кафе не захотела даже разговаривать с ним. Теперь она снова на его глазах ожесточилась против кого-то, ожесточилась еще сильнее. Он даже немного побаивался ее.
Оцука вышел из купальни. Тело его, еще в капельках воды, порозовело. Не надевая теплое кимоно на вате, а просто в легком юката1 он подошел к окну. За окном в вечернем сумраке виднелся горный пейзаж Хаконэ. Отель, где он остановился, стоял на высоком месте, откуда внизу, в долине, виднелись огоньки рёкан — гостиниц в японском стиле. Огоньки эти мерцали в тумане. У подножия гор напротив тоже клубился туман. Мощные стволы криптомерии подернулись белой дымкой.
Туман становился все гуще. Наблюдая за этой картиной, Оцука вспомнил, как ему говорили, что туман «шипит». «Правда ли это?» — подумал Оцука. По извилистой дороге, спускающейся в долину, вверх и вниз, сверкая огнями фар, ползли машины.
Из купальни донесся плеск воды. Он понял, что сейчас выйдет Митико. Оцука все еще продолжал любоваться пейзажем, когда послышался шорох раздвижной перегородки.
— Смотри простудишься, — раздался позади голос Митико.
Оцука обернулся — Митико с раскрасневшимся лицом стояла рядом. В руках она держала теплое кимоно для Оцуки, которое и надела на него.
— На что ты смотришь?
— На туман, — коротко ответил Оцука. — Приходилось ли тебе слышать, что туман «шипит»?
— Хм-м, — Митико задумалась, усаживаясь перед трехстворчатым зеркалом, — не приходилось. А разве туман может «шипеть»?
Оцука промолчал. Прикурив сигарету, он уселся в плетеное кресло. И, лишь усевшись, почувствовал усталость от игры в гольф. Он не-вольно вздохнул, и Митико, подкрашивая губы, спросила:
— Устал?
— Устал, — Оцука протянул руку и стряхнул пепел.
— Ах, — коротко выдохнула Митико, — не говори так. Сегодня ты был в ударе.
— И тем не менее возраст сказывается, — засмеялся Оцука, — я быстро устаю.
— Но вот принял ванну, и усталость почти сняло.
— Когда человек не молод, усталость проходит не сразу. Тебе это еще незнакомо.
Оцука сбоку посматривал на прихорашивающуюся Митико. Кожа на ее шее, умащенная кремом, чуть поблескивала.
— Не пойму, что ты все о старости да о старости, — выпятив губки, Митико накрасила их и засмеялась. — Проиграл сегодня! — Она повернула к нему пахнущее косметикой лицо. Разговор о гольфе забавлял Митико.
— Ну да, сразу после того, как дал тебе фору.
— Какой-то ты сегодня странный, — искоса посмотрела на него Митико. — Мне мешал ветер. А то бы я тебе показала.
— Поиграешь с мое, так будешь учитывать и скорость ветра, и направление, — рассмеялся Оцука, а Митико тем временем подошла и села в кресло напротив, но, внезапно обратив внимание на босые ноги Оцуки, воскликнула: — Ногти отросли! — и кинулась к своему саквояжу.
Ее стройная фигурка хорошо смотрелась и в гостиничном кимоно. Присев на корточки у ног Оцуки, Митико расстелила бумагу и принялась стричь ногти.
— После купанья ногти мягкие, — пробормотала Митико. Оцука смотрел на ее распущенные волосы, еще влажные и сверкающие после ванны, возле мочек ушей они даже прилипли к коже.
Оцука снова глянул в окно. Сумерки сгущались, и сверкание огоньков в долине становилось все ярче.
— Надо бы хоть чего-нибудь поесть, я проголодался, — сказал Оцука.
— Я тоже, — отозвалась Митико. Она продолжала работу. На листке тонкой бумаги скопилась кучка стриженых ногтей.
— Чтобы спуститься в ресторан, надо переодеться в европейскую одежду. Это хлопотно.
— Закажи ужин в номер, — посоветовала Митико.
— Нет, пойдем в ресторан, — настоял Оцука. — В таком отеле все-таки лучше ужинать в ресторане.
— Ты предлагаешь спуститься? — удивилась Митико. По прошлому опыту — им случалось и прежде останавливаться в гостинцах — она знала, что Оцука неохотно выходил из номера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50