— Это какие? — начал вспоминать комиссар. — Серые в полоску, которые я сшил в Лозанне в тридцать восьмом?
— Ну да! Вспомнил наконец?
— Постой постой… Я обвязался пледом и объяснял всем в аэропорту, что я шотландец…
— Точно!
— А итальянцы меня чуть не арестовали, поскольку с Англией они еще не заключили перемирие?
— Ну, слава Богу, вспомнил!
— Нет! — решительно заявил Фухе. — Не помню! Не было такого! И штанов я себе никаких не шил в тридцать восьмом!
— Мемуарами занялись, молодые люди? — хохотнул сидевший рядом Кальдер. — Давайте, хе-хе, давайте, потешьте свой склерозик прогрессирующий! Только вот что, хе-хе, нас в Орли писаки всякие встречать будут, так надо все-таки решить, что мы им рассказывать станем. Все-таки мы редкость — единственные ветераны войны в нашей, хе-хе, нейтральной, но великой державе. Объяснить надо, как это мы в войну-то влипли!
— А действительно… — задумался Конг. — Вдруг спросят?
— Ну, мы им и ответим! — бодро заявил Фухе.
— Что ответим, болван? Вот спросят тебя, с чего это все началось, что ты им скажешь?
— Как что? Я начну с того, что двадцать восьмого августа тридцать девятого года меня назначили младшим инспектором в отдел Дюмона…
— Кретин! — прервал его Конг. — И всегда был кретином, только с годами память потерял! Надо начать не с твоего Дюмона, а с операции «Поплавок»…
— Раз ты такой умный, — обиделся Фухе, — сам все репортерам и рассказывай! А я послушаю.
Их оживленную перепалку прервало появление стюардессы, пригласившей Конга в пилотскую кабину. Через пару минут бывший начальник контрразведки в сопровождении второго пилота резво проследовал в хвост «Боинга». Вскоре, однако, он вернулся к своим спутникам и плюхнулся в кресло.
— Вся беда — в некомпетентных кадрах, — бодро заявил он, весело поглядывая то на Фухе, то на Кальдера. — Стоило мне уйти, и в госбезопасность стали брать кого попало…
— И?… — чуть слышно спросил Фухе, чуя беду.
— Этот болван в аэропорту ошибся. Наша бомбочка рванет не через час после посадки, а как раз при посадке. Так что прощайся с брюками, мымрик!
— Стало быть, не попразднуем, хе-хе! — оживился Кальдер. — Салютик им в аэропорту устроим, хе-хе, как раз к юбилею! Славно, славно!
— И что же дальше? — рискнул спросить Фухе.
— А ничего. В Лионе гроза, аэропорт не принимает. В Бордо тоже. Остается идти прямо в орли на полном газу, авось успеем.
— И сколько это, хе-хе, осталось до геенны огненной? — на всякий случай уточнил бравый фельдмаршал.
— Два с половиной часа, — сообщил Конг, взглянув на циферблат наручных часов.
— А что, хе-хе, времечко еще есть, будет часок-другой, чтобы воспоминаниям приятным, хе-хе, предаться. А там полчаса, чтобы с Богом, хе-хе, по душам побеседовать.
— Аксель, — все еще не веря, спросил Фухе, — может, покопаемся в этой дряни? Ведь не впервой же!
— Дохлый номер, — покрутил головой Конг. — Она не снимается, тут этот болван в аэропорту не ошибся. Стоит чуть крутануть, и не будет времени даже для воспоминаний.
— Не горячитесь, молодой человек, — обратился Кальдер к комиссару. Куда вам торопиться, еще столько времени, хе-хе. Давайте все-таки вспомним, как же это все началось. А то вдруг живы останемся, а ответить журналистам не сумеем!
Все на минуту задумались.
— Я и говорю, — начал Фухе, — двадцать восьмого августа тридцать девятого года…
4. ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА
Младший инспектор Фердинанд Фухе (в те далекие годы его еще не называли Фредом) проснулся от того, что нечто острое уперлось ему в бок. Фухе продрал глаза и обнаружил, что лежит в большом кожаном кресле своего шефа комиссара Дюмона в дюмоновском же кабинете, а в бок ему уткнулась ручка сейфа. Фердинанд сполз с кресла на пол и начал протирать глаза. В голове гудело, и только выдув с литр воды из стоявшего рядом на столе графина, молодой инспектор немного пришел в себя.
— Ну что, оклемался? — раздался голос из противоположного угла. Фухе взглянул туда и обнаружил лежавшего на диване инспектора де Била, своего старшего коллегу.
— С чего это мы? — спросил Фухе у него, стараясь припомнить хоть самую малость из вчерашнего кутежа.
— Во даешь! — поразился де Бил. — Тебе же вчера дали должность инспектора, неужели забыл, голубь?
— А ведь и правда! — обрадовался Фухе. — У меня как раз испытательный срок вышел, а тут вчера приказ! И долго мы гуляли?
— Точно не скажу, — признался де Бил. — Но в четыре утра, когда я собирался отрубиться, ты тряс перед всеми бумажником и кричал, что нужно сбегать в «Крот», там еще, мол, можно взять пару бутылок…
Фухе проверил — бумажник был пуст.
— А бутылки хоть взяли?
— Взяли, наверно, — предположил де Бил. — Да ты еще, помню, полез к нашей Мадлен и стал делать ей предложение.
— Да ты что?! — похолодел Фухе. — Ей же все пятьдесят будет!..
— Отчего же столько? — вступился де Бил за уборщицу. — Ей всего сорок три.
— И… и она согласилась? — с содроганием поинтересовался Фухе.
— К твоему счастью она оказалась замужней. Кто бы мог подумать… Да, а ты помнишь, как…
Но Фухе не успел узнать очередную подробность вчерашнего безобразия. Дверь открылась, и в кабинет вошел комиссар Дюмон, огромного роста здоровяк с внушительным пивным брюхом.
— Вставайте, лежебоки! — буркнул он и уселся за стол.
Де Бил вскочил, а вставший к тому времени Фухе обозначил бег на месте, желая проявить усердие.
— Похмелились? — продолжало начальство.
— Никак нет! — мгновенно гаркнули детективы.
— Там, в шкафу… И мне тоже.
Де Бил, хорошо изучивший местную географию, поспешил извлечь из шкафа бутылку виноградной водки и стаканы. Доблестные стражи порядка дружно подняли емкости и булькнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56