тот, кто смотрел на него, внезапно показался кем-то знакомым. Степа видел этого лысого генерала впервые, но голос, холодные серые глаза, даже эта брезгливая гримаса…
– Господин чекист, мои люди не ошиблись? – в голосе звенела нескрываемая ирония. Вероятно, генерал тоже чуял комиссаров: если не за версту, то за два шага – всенепременно.
– Ошиблись, – буркнул Косухин. – В Чрезвычайной Комиссии не состоял,
– и, подумав, что это может звучать как просьба о пощаде, поспешил добавить: – А вот теперь жалею…
Генерал усмехнулся, и вдруг Степе показалось, что перед ним другое лицо, столь знакомое и памятное. В голове словно блеснула молния. Генерал, живущий в Париже по имени Аскольд Феоктистович! Аскольд Феоктистович Богораз!
– Хорошо, – кивнул старик. – Можете приступать, господа!
– А погодь, Превосходительство, – Степа вновь заставил себя улыбнуться. – А как же это… последнее желание?
– Резонно, – кивнул генерал. – Как обычно – папиросу? Или желаете «Интернационал» исполнить?
Косухин проигнорировал и тон и содержание сказанного. Если это действительно Богораз-старший…
– Вы, Аскольд Феоктистович, когда Семена увидите, то расскажите ему, как меня, чердынь-калуга, кончили. Ему интересно будет.
– Что? – глаза генерала сузились, и Косухин понял, что не ошибся. – Что вы сказали, молодой человек?
– А вы плохо слышите? Могу повторить, чердынь…
– Не дерзите! – генерал подошел совсем близко, голос его упал почти до шепота. – Что… ты… комиссарская шкура… знаете о моем сыне?
– А вам-то что? – Косухин пожал плечами. – Просто расскажите Семену. Он ведь все-таки Руководитель Проекта…
Генерал отшатнулся и медленно обвел глазами стоявших рядом молодых людей.
– Кого вы мне привезли, господа?
– Но господин генерал…
– Дайте его документы!
– Они у вас, ваше…
– Ах да…
Богораз-старший вынул из кармана Степин паспорт. Кто-то из офицеров поспешил включить фонарик.
– Косухин Степан Иванович… Дворянин… Русское консульство в Бомбее… Косухин! Постойте!..
Генерал несколько секунд о чем-то думал, затем вновь поглядел на Степу. На этот раз на его лице было заметно крайнее удивление. Впрочем, это слово в данном случае звучало чересчур слабо.
– Степан Иванович Косухин!.. Господин Косухин, какое вы имеет отношение к полковнику Лебедеву?
– А у нас отчества одинаковые, – буркнул Степа.
– Я бы просил вас отвечать серьезно…
– А я че – несерьезно? Я-то вас сразу узнал – больно на Семена похожи. А если вы действительно занимались «Мономахом»…
– Молчите! – резко прервал его Богораз и обернулся. – Снимите наручники, господа. И оставьте нас вдвоем.
Через минуту руки Косухина были свободны. Офицеры отошли к машине. Степа с Богоразом-старшим остались посреди поляны.
– Вы с ума сошли, молодой человек! Название программы остается секретным!
– Ну да, конечно… – хмыкнул, не удержавшись, Степа. – «Владимир» беспокоится…
– Вы и о телеграмме знаете? Да, господин Берг совершил непростительную ошибку. Но это не освобождает нас от соблюдения тайны…
Он замолчал, а затем полез в карман за папиросой. Генерал, как оказалось, курил те самые черные «Галуаз», которые Степа уже успел распробовать.
– А мне можно? – не удержался он. Курить после всего пережитого хотелось до невозможности.
– Прошу вас, молодой человек… Итак, насколько я понял, вы младший брат господина Лебедева. И, если я не ошибаюсь, были в Индии вместе с госпожой Берг?
– Не ошибаетесь…
– Вы осведомлены о программе… Странно, вашей фамилии я не видел в списках. Впрочем, сейчас это не важно. Господин Косухин, что вы знаете о Семене?
Вопрос был поставлен слишком широко, и Косухин не преминул отозваться:
– У Семена Аскольдовича очки с обыкновенными стеклышками. И он здорово аэропланы умеет водить…
На лице Богораза вновь мелькнула усмешка – на этот раз не ироничная, а обыкновенная – добрая и даже немного растерянная:
– Да, вы правы. Но я, имел в виду другое. Семен… жив?
Тут уже растерялся Степа. Жив ли улетевший куда-то в эфир Богораз-младший, он и сам был не прочь узнать.
– Когда я видел его в последний раз, Семен был жив-здоров, – ответ прозвучал осторожно, зато вполне точно.
– Вы видели его в Омске? Или в Иркутске?
– Я его не только там видел, – Косухин старался теперь отвечать как можно деликатнее, дабы сразу же не проговориться о том, как он в действительности познакомился с генеральским сыном. – Последний раз мы виделись на Челкеле…
– Что? Вы были на Челкеле? Но ведь полигон взорван и запуск не состоялся! Насколько мне известно, Семен даже не добрался туда.
Тут же Степа удивился всерьез. Похоже, Карл Берг не только ему не спешил сообщать всей правды.
– «Мономах» взлетел, Аскольд Феоктистович. Ваш сын улетел на нем вместе с Колей… С полковником Лебедевым. Насколько я знаю, они вышли на эту…
– Орбиту… – тихо подсказал Богораз. – Вы сами видели запуск?
– Да, я сам видел…
Перед глазами вновь встала холодная зимняя степь – и окутанная дымом серебристая стрела, медленно поднимавшаяся вверх в облаках белого пара…
– Не понимаю… – негромко, обращаясь лишь к самому себе, проговорил генерал. – Не понимаю… Почему же мне…
Впрочем, что он имел в виду, было ясно и без особых комментариев.
– А вы у господина Берга спросите, – предложил Степа. – Я вот, чердынь-калуга, попробовал…
– Берг… – повторил генерал. – Он позвонил мне и сообщил, что в Париж прибыл агент ВЧК, который собирает информацию о «Мономахе». Велел устранить его, то есть вас, немедленно… Но… он ведь знал, кто вы?
Степа даже не стал отвечать.
– Да, – решительно кивнул Богораз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17