ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Памятник Тимирязеву снесло взрывной волной и разбило. Полуразрушены были ближайшие здания, скручены трамвайные рельсы…
(Немцы старались поразить прежде всего наше сознание, нанося удары по памятникам искусства и культуры, по символам русскости — М.К.)
К утру памятник ученому стоял на месте. Воронку засыпали. Трамвайные линии заменили новыми. В официальных отчетах это называлось «ликвидацией очагов поражения». К таким очагам относились заводы «Динамо», «Серп и Молот», ГПЗ-1, фабрика «Парижская коммуна», Всесоюзная строительная выставка, издательства газет «Правда», «Известия», Большой театр, Московский государственный университет, улица Горького.
15 фугасных и несколько сотен зажигательных бомб упали на территорию Кремля, дважды — на здание Арсенала. При этом погибло около ста красноармейцев Кремлевского гарнизона! Печать обо всем этом сообщать не слишком торопилась…
(А надо было об этом истерически сообщать в каждом выпуске газет и радионовостей, заражая страхом и Москву, и всю страну? Давать фото жертв и разрушений, гнать в прямой эфир интервью с обезумевшими от горя и охваченными ужасом людьми, стоны раненых и рыдания женщин? К чему подобное действие СМИ привело в Голландии, Норвегии и Франции 1940 года, мы уже хорошо знаем. Именно то, что СМИ Сталина жестко контролировались, дозировали сообщения и сохраняли спокойствие, и позволило нам не пасть жертвой дикой паники в те дни. Еще раз оправдал себя решительный шаг Сталина — изъятие у людей радиоприемников, что сделало страну неуязвимой для ударов гитлеровского «пси-оружия» — радиопропаганды. Поэтому немцы не могли провести и операцию в духе «цунами страха», которая так удалась им во Франции.
Сталин прекрасно уразумел еще одну особенность психовойны. Больше всего людей деморализует ломка привычного порядка вещей — парализованный городской транспорт, например. Поэтому и памятник наутро восстановили, и трамваи вновь пустили — М.К.)
А с середины октября немцы налетали на Москву уже не только ночью, но и днем — по 4-5 налетов в сутки — и не только бомбили, но и обстреливали город из пулеметов.
Вот что рассказал о тех днях генерал И.И.Лисов, бывший заместитель командующего воздушно-десантными войсками, тогда — сотрудник разведотдела этих войск:
«До Арбата, помню, мы шли по Кировской, площади Дзержинского, мимо Центрального военторга (шли по Лубянке, мимо уничтоженного нынче Лужковым магазина-памятника архитектуры 1912 года — М.К.) и видели суровую картину, как Москва готовилась к защите. При подходе к кинотеатру «Художественный» нам довелось почувствовать близость гитлеровцев — два их самолета шли на бреющем полете от Кропоткинских ворот и вели плотный пулеметно-пушечный огонь по людям вдоль Малого Садового кольца. Мы переждали обстрел, прижимаясь к домам и подворотням, а по кольцу уже неслись санитарные машины, где-то рядом они были нужны пострадавшим людям».
Вот те фунт! Вдоль Малого Садового среди бела дня да на бреющем!
(Узнаете стиль пси-атак Люфтваффе, полетов на бреющем над Копенгагеном и Осло? — М.К.)
В конце месяца налеты противника проводились почти непрерывно — и днем, и ночью. Четырежды воздушная тревога объявлялась 28 октября. В ноябре немцы совершили еще 41 налет на Москву. Из них 24 ночью и 17 днем. На пятый день после парада в честь 24-й годовщины Великого Октября бомбардировщики противника еще раз нанесли удар по зданию ЦК партии. Долго длился пожар на Старой площади (где сейчас — администрация россиянских президентов) — больше недели. Пожарные сквозь пламя и дым выносили из здания ЦК раненых, пострадавших от взрыва мощной фугасной бомбы.
Совинформбюро о таком тоже помалкивало — так ли это важно для правительственного агентства — какие-то пожары… В их сводках говорилось, что немецкие летчики, «рассеянные и деморализованные» огнем наших зениток, бросали свои бомбы в леса да на поля еще на подступах к столице. Ну, а 110 тысяч одних только зажигательных бомб — почти по две бомбы на каждый московский дом! — это так, ветерком попутным занесло…» (С.Грибанов. Указ. соч., с. 130-131)
(Опять Грибанов по-идиотски ерничает. Вы только представьте себе, что творилось бы в стране и в войсках в сорок первом году, если бы наше ведущее информационное агентство начало тогда сообщать о горящих в Москве центрах власти и управления страной! И так нервы тогда натянулись до предела, враг пер вперед, мы терпели поражение за поражением — а по мысли автора, нужна была полная гласность? Живые картины пылающих московских кварталов? Слава Богу, осенью 1941-го рычаги власти оказались в руках умных и волевых товарищей — М.К.)
Об этом почему-то не вспоминают, но Сталин после бомбежек регулярно появлялся на улицах Москвы, проверяя посты на улице Горького (Тверской), Земляном валу и Смоленской площади. А однажды, как свидетельствует охранник Сталина А.Рыбин, красный император вышел из машины в четыре часа утра на Кадужской площади. Вокруг полыхали деревянные дома, машины скорой помощи подбирали убитых и раненых. Потрясенные люди окружили Сталина. Глядя на плачущих детей, жавшихся к матерям, он произнес:
— А детей надо эвакуировать вглубь страны.
На вопросы о том, когда остановим немца, ответил:
— Будет и на нашей улице праздник!
В другой раз Сталин после налета пошел по улице Горького. У Елисеевского магазина женщина, увидев его, вмиг взобралась на постамент уличного фонаря и заголосила, что нельзя руководителю страны ходить по улице в такое время, рискуя жизнью. Сталин только развел руками.
Слухи об этих выходах В.В.С. распространялись в народе, поднимая его дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
(Немцы старались поразить прежде всего наше сознание, нанося удары по памятникам искусства и культуры, по символам русскости — М.К.)
К утру памятник ученому стоял на месте. Воронку засыпали. Трамвайные линии заменили новыми. В официальных отчетах это называлось «ликвидацией очагов поражения». К таким очагам относились заводы «Динамо», «Серп и Молот», ГПЗ-1, фабрика «Парижская коммуна», Всесоюзная строительная выставка, издательства газет «Правда», «Известия», Большой театр, Московский государственный университет, улица Горького.
15 фугасных и несколько сотен зажигательных бомб упали на территорию Кремля, дважды — на здание Арсенала. При этом погибло около ста красноармейцев Кремлевского гарнизона! Печать обо всем этом сообщать не слишком торопилась…
(А надо было об этом истерически сообщать в каждом выпуске газет и радионовостей, заражая страхом и Москву, и всю страну? Давать фото жертв и разрушений, гнать в прямой эфир интервью с обезумевшими от горя и охваченными ужасом людьми, стоны раненых и рыдания женщин? К чему подобное действие СМИ привело в Голландии, Норвегии и Франции 1940 года, мы уже хорошо знаем. Именно то, что СМИ Сталина жестко контролировались, дозировали сообщения и сохраняли спокойствие, и позволило нам не пасть жертвой дикой паники в те дни. Еще раз оправдал себя решительный шаг Сталина — изъятие у людей радиоприемников, что сделало страну неуязвимой для ударов гитлеровского «пси-оружия» — радиопропаганды. Поэтому немцы не могли провести и операцию в духе «цунами страха», которая так удалась им во Франции.
Сталин прекрасно уразумел еще одну особенность психовойны. Больше всего людей деморализует ломка привычного порядка вещей — парализованный городской транспорт, например. Поэтому и памятник наутро восстановили, и трамваи вновь пустили — М.К.)
А с середины октября немцы налетали на Москву уже не только ночью, но и днем — по 4-5 налетов в сутки — и не только бомбили, но и обстреливали город из пулеметов.
Вот что рассказал о тех днях генерал И.И.Лисов, бывший заместитель командующего воздушно-десантными войсками, тогда — сотрудник разведотдела этих войск:
«До Арбата, помню, мы шли по Кировской, площади Дзержинского, мимо Центрального военторга (шли по Лубянке, мимо уничтоженного нынче Лужковым магазина-памятника архитектуры 1912 года — М.К.) и видели суровую картину, как Москва готовилась к защите. При подходе к кинотеатру «Художественный» нам довелось почувствовать близость гитлеровцев — два их самолета шли на бреющем полете от Кропоткинских ворот и вели плотный пулеметно-пушечный огонь по людям вдоль Малого Садового кольца. Мы переждали обстрел, прижимаясь к домам и подворотням, а по кольцу уже неслись санитарные машины, где-то рядом они были нужны пострадавшим людям».
Вот те фунт! Вдоль Малого Садового среди бела дня да на бреющем!
(Узнаете стиль пси-атак Люфтваффе, полетов на бреющем над Копенгагеном и Осло? — М.К.)
В конце месяца налеты противника проводились почти непрерывно — и днем, и ночью. Четырежды воздушная тревога объявлялась 28 октября. В ноябре немцы совершили еще 41 налет на Москву. Из них 24 ночью и 17 днем. На пятый день после парада в честь 24-й годовщины Великого Октября бомбардировщики противника еще раз нанесли удар по зданию ЦК партии. Долго длился пожар на Старой площади (где сейчас — администрация россиянских президентов) — больше недели. Пожарные сквозь пламя и дым выносили из здания ЦК раненых, пострадавших от взрыва мощной фугасной бомбы.
Совинформбюро о таком тоже помалкивало — так ли это важно для правительственного агентства — какие-то пожары… В их сводках говорилось, что немецкие летчики, «рассеянные и деморализованные» огнем наших зениток, бросали свои бомбы в леса да на поля еще на подступах к столице. Ну, а 110 тысяч одних только зажигательных бомб — почти по две бомбы на каждый московский дом! — это так, ветерком попутным занесло…» (С.Грибанов. Указ. соч., с. 130-131)
(Опять Грибанов по-идиотски ерничает. Вы только представьте себе, что творилось бы в стране и в войсках в сорок первом году, если бы наше ведущее информационное агентство начало тогда сообщать о горящих в Москве центрах власти и управления страной! И так нервы тогда натянулись до предела, враг пер вперед, мы терпели поражение за поражением — а по мысли автора, нужна была полная гласность? Живые картины пылающих московских кварталов? Слава Богу, осенью 1941-го рычаги власти оказались в руках умных и волевых товарищей — М.К.)
Об этом почему-то не вспоминают, но Сталин после бомбежек регулярно появлялся на улицах Москвы, проверяя посты на улице Горького (Тверской), Земляном валу и Смоленской площади. А однажды, как свидетельствует охранник Сталина А.Рыбин, красный император вышел из машины в четыре часа утра на Кадужской площади. Вокруг полыхали деревянные дома, машины скорой помощи подбирали убитых и раненых. Потрясенные люди окружили Сталина. Глядя на плачущих детей, жавшихся к матерям, он произнес:
— А детей надо эвакуировать вглубь страны.
На вопросы о том, когда остановим немца, ответил:
— Будет и на нашей улице праздник!
В другой раз Сталин после налета пошел по улице Горького. У Елисеевского магазина женщина, увидев его, вмиг взобралась на постамент уличного фонаря и заголосила, что нельзя руководителю страны ходить по улице в такое время, рискуя жизнью. Сталин только развел руками.
Слухи об этих выходах В.В.С. распространялись в народе, поднимая его дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177