ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Не будучи представителем золотой молодежи, он без помех проходил в театр: на контроле его знали как неплохого клакера.
– Моя подруга уже на галерке? – спросил он. – Мы договорились с мадемуазель Меш.
Его Меш была на галерке. Он поднялся туда. Весь вечер Пистолет поражал верхний ярус своей щедростью. Он заплатил в порядке очередности за пиво по два су, за мусс из миндального молока, за яблоки, за галету и орешки.
В кармане обносившегося кавалера мадемуазель Меш еще кое-что осталось, чтоб подать голодающему. Но это не входило в его планы, он ждал удовольствий.
После ухода Пистолета лестничная площадка, где было совершено убийство, совсем опустела. У мадам Сула продолжался ужин, в мансарде Поля Лабра было по-прежнему тихо, и только в комнате № 9 вовсю кипела работа, шум от которой становился все сильнее.
Вдруг обе ниши и винтовая лестница осветились.
Открылась средняя дверь.
На пороге стоял Поль Лабр. Он прислушивался.
Глухой стук молота сразу же прекратился.
Из этого следовало, что тот или те, кто трудился в комнате № 9, каким-то образом знали, что происходит снаружи, за их обитой матрацем дверью.
Свет, падавший из окна комнатенки Поля Лабра, освещал его длинную фигуру, застывшую на пороге. Черты его лица нельзя было разглядеть. Но элегантный изгиб его силуэта, строгость и чистота профиля позволяли предположить, что он был очень красивым молодым человеком.
Вероятно он вышел из-за шума. Полная тишина его очень удивила. Можно было также предположить, что именно этот шум отвлек его от работы, требующей тишины. Он стоял в позе поэта, творческий порыв которого может быть нарушен любым, даже незначительным шумом.
Но Поль Лабр не был поэтом.
Сначала он посмотрел в сторону комнаты мадам Сула, где спокойно ужинали ее гости. Затем его вопросительный взгляд упал на дверь под № 9. Она не была освещена, и поэтому не было видно начерченной на ней желтым мелом фамилии.
Он провел рукой по лбу и тихо сказал:
– В такие мгновения теряешь самообладание. Я думал, что у меня хватит сил, а меня всего лихорадит. Мне даже мерещится шум, которого нет.
Он снова внимательно прислушался и добавил:
– Ничего не слышно! А мне показалось, что работают каменщики, колотят по стене. Я переутомился.
И он вернулся к себе в комнату.
Комната, в которую мы входим вместе с Полем Лабром, была маленькой. Форма у нее была совершенно неправильная, в плане она походила на сдавленный полумесяц. В центре наружной стены, которая описывала дугу, находилось сводчатое окно. Оба угла были усечены чем-то вроде шкафов или перегородок.
В комнате стояла кровать, три стула, комод и секретер. Стулья были в хорошем состоянии, похоже, что их принесли из парка или церкви. Комод развалился. Секретер из вишневого дерева, потемневшего от времени и невзгод, был единственным среди этой бедности предметом, походившим на дорогую вещь. Растрескавшаяся крышка секретера, на которой рядом с маленькой ликерочной рюмочкой, наполненной чернилами, лежали какие-то бумаги и перо, была подперта тростью.
На одном из стульев валялась черная шляпа, на ножке складной кровати висели еще новые черные брюки, черный жилет и черный сюртук.
Низкое сводчатое окно с козырьком выходило на большой сад, за которым виднелись различные массивные постройки.
Вместо того, чтобы сесть за секретер, из-за которого он только что встал, Поль Лабр как-то нерешительно подошел к окну и посмотрел на улицу. Кроме зданий, стоявших справа от сада, вдали виднелась прямая, как стрела, улица.
Слева, параллельно набережной, шла стена, за которой с этажа, на котором жил Поль Лабр, открывалась крохотная часть парижского пейзажа: Сена, за ней – набережная Огюстенов, ведущая к мосту Пон-Неф, а еще дальше – Монетный двор на фоне Института.
Открывавшийся вид был обрамлен справа высоким мрачным домом, к которому вплотную примыкала стена сада.
А теперь самое время дать, хотя бы приблизительно, топографические координаты окна, освещавшего бедную комнатенку Поля Лабра. Оно выходило на тыльную сторону домов по Иерусалимской улице, там, где она сходилась с набережной Орфевр. Сад, что был внизу, принадлежал Префектуре, управлению полиции, здания которого тянулись справа до церкви Сент-Шапель.
Прямой, как стрела, была улица Арле-де-Пале.
Сама же комната Поля Лабра находилась в пристройке к известной уже нам башне на углу Иерусалимской улицы и набережной Орфевр, одной из любопытнейших набережных Парижа.
Ничего этого теперь не сохранилось. Старинные места этого квартала можно сейчас увидеть только на фотографиях из коллекции, созданной по указанию месье Буателя. Лучшие снимки до сих пор хранятся у архивариуса Префектуры.
В 1834 году, с которого начинается наша история, башня, пристройка и примыкающий дом под № 3 по Иерусалимской улице принадлежали трактирщику Буавену. Имя его было достаточно широко известно среди бесцеремонных представителей парижских низов.
Папаша Буавен, конечно, не был ни историком, ни археологом, но гордился не меньше своей старой башней, бывшей когда-то частью фортификационных сооружений дворца, чем некогда владельцы не существующего сегодня великолепного здания.
Он с гордостью показывал всем следы от бургундских ядер, оставшихся в стене башни. Правда, при этом он точно не знал, в каком веке произошел этот обстрел.
Но зато он совершенно точно знал, что Буало-Депрео родился в соседнем доме, в доме каноника. «Буало – Буавен, почти что в рифму» – любил повторять трактирщик.
Он также знал, что детство Вольтера прошло рядом от его дома, в здании, где теперь располагалась контора типографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики