– Сдавайся, – прохрипел Эшалот. – Если ты сейчас не попросишь пощады, я за себя не отвечаю.
– Убийца! – пискнул Симилор.
Вытащив из кармана складной нож, он стал потихоньку открывать его.
– Сдавайся, Амедей! – повторил Эшалот.
Тем временем Симилор занес руку, намереваясь всадить своему противнику нож в спину, под левую лопатку – в самое сердце.
Люди типа Симилора не хуже любого хирурга знают, где у человека находится сердце.
Амедей снова произнес слово «убийца» и...
Ни Эшалот, ни Симилор не слышали, как открылась дверь. Но уже несколько минут в балагане присутствовал свидетель...
Ив тот самый миг, когда Симилор собирался зарезать своего старого друга, рука Амедея словно попала в железные тески.
– Послушай, парень, это не по правилам! – раздался до боли знакомый голос.
И тут же Эшалот почувствовал сильный толчок, от которого отлетел в сторону.
– Мамаша Лео! – воскликнул доблестный рыцарь, поднимаясь на ноги.
Он увидел, что Симилор по-прежнему лежит на полу, а горло поверженного Амедея попирает могучая стопа укротительницы.
– Я так поняла, что ты продал мои бумаги, – сказала Леокадия, обращаясь к Эшалоту.
– Да, хозяйка. Все деньги здесь, – ответил тот, похлопывая себя по груди.
– Не надо быть ясновидящей, чтобы сообразить, что тут произошло, – продолжала вдова. – Этот негодяй решил славно кутнуть за мой счет.
– Пожалейте его, хозяйка, – взмолился Эшалот, – ведь это отец моего Саладена.
Симилор по-прежнему молчал.
Укротительница вывернула ему запястье, и нож со стуком упал на пол.
До сих пор Эшалот не подозревал, что Симилор вооружен. И сейчас глаза нашего рыцаря округлились от изумления.
– И он еще называл меня убийцей! – прошептал потрясенный Эшалот.
– Он готовил тебе милый сюрпризец, – усмехнулась вдова. – Не беспокойся, я ему ничего не сделаю. У меня нет времени, чтобы возиться с этим подонком. Посмотрим, он у тебя ничего не украл?
Эшалот расстегнул жилет: пачка денег была на месте.
Отпустив кисть Симилора, мамаша Лео схватила его за шкирку и потащила к выходу. Амедей и не думал сопротивляться. Когда Леокадия открыла дверь, Эшалот хотел было что-то сказать, но она, жестом велев ему молчать, выволокла Симилора на крыльцо и вышвырнула на улицу.
Затем укротительница вернулась и спокойно закрыла за собой дверь.
– Надо же, от всей это истории у меня разболелась голова, словно у какой-нибудь маркизы, – произнесла Леокадия, подходя к столу. – Тебе небось хочется посмотреть, не ушиб ли бедняжка лобик? Не вздумай бежать на улицу! Мне нравится, когда у человека есть сердце, но дураки меня раздражают.
– Хозяйка... – начал Эшалот.
– Помолчи! – отрезала вдова. – Если там еще осталась водка, неси сюда, а заодно прихвати и пару стаканов. Ты понял? Если бы я сейчас не пришла, этот мерзавец прикончил бы тебя, а мои денежки испарились бы вместе с ним.
Опустив голову, Эшалот поплелся за бутылкой.
– Мадам Саману права, – бормотал он. – Раз мне доверили такое богатство, я должен был действовать более решительно. Ладно, впредь мне наука!..
Когда Эшалот вернулся с бутылкой и стаканами, он обнаружил, что укротительница сидит, обхватив голову руками и глядя куда-то вдаль. Видимо, вдова глубоко задумалась.
– Что случилось, хозяйка? – робко спросил верный рыцарь.
– Наливай, – ответила вдова, даже не пошевелившись.
Эшалот наполнил один стакан.
– И во второй тоже, – произнесла мамаша Лео. – Ты – один из самых замечательных людей, каких я только знаю. Я хочу выпить с тобой.
– О! Хозяйка... – воскликнул Эшалот, ошеломленный честью, которой он был удостоен.
– Молчи! – прикрикнула на него мамаша Лео. – Я нервничаю.
Леокадия выпила глоток водки и поставила стакан на стол.
– Ну, украли бы у меня деньги, и что? – задумчиво спросила она. – Зачем они мне нужны? Ты что-нибудь понимаешь? Ничего ты не понимаешь. И я тоже ничего не понимаю. Я не люблю загадок, не люблю неясностей, потому что в таких случаях теряюсь и не знаю, что мне делать! Малышке известно не больше моего, маркизе – не больше, чем малышке... А они знают. Они знают слишком много, и это меня пугает.
Эшалот выслушал этот монолог с разинутым ртом.
– Выпей, – сказала мамаша Лео, – а то ты совсем бледный.
– Это потому, что мне жаль Амедея, – вздохнул Эшалот. – Конечно, его обуревают дикие страсти, с которыми он не в силах совладать, но в сущности у него доброе сердце... За ваше здоровье, хозяйка!
– Я боюсь, – пробормотала Леокадия. И в глазах ее действительно отражался страх. – Мне никак не удается успокоиться. Меня лихорадит.
– Скажите мне... – начал Эшалот.
– Помолчи! – вновь прикрикнула на него укротительница. – У полковника вид – краше в гроб кладут. Кожа да кости... По-моему в старике и крови-то не осталось. Думаю, что завтра он испустит дух... Ты скажешь: вот и хорошо, одним негодяем меньше. Но уверен ли ты, что он негодяй? Иногда у меня складывается впечатление, что полковник – порядочный человек... В конце концов, именно благодаря ему мы будем завтра гулять на свадьбе.
– На какой свадьбе? – изумился Эшалот, охваченный беспокойством.
Признаться, у отважного рыцаря были основания для волнения: глаза мамаши Лео неестественно блестели.
– Помолчи, – в который уже раз сказала она. – Говорю тебе, полковник пригласил нас на свадьбу. Уверена, что там не обойдется без мокрого дела. Черт побери! Мы все будем вооружены. Я стреляю не хуже любого мужчины, а Морис с парой пистолетов заткнет за пояс кого угодно.
Укротительница то и дело нервно накручивала на палец прядь своих волос.
– Впрочем, я абсолютно ничего не знаю! – добавила вдова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157