, при случае одну из них придушила; она рвет ковры, сапоги; она гадит в комнатах, как это бывает со всеми молодыми собаками.
Теперь достаточно неудачной попытки поймать собаку и порочная собака налицо! Собака узнала, что ей нечего быть такой глупой – подставлять свою спину под удары хозяина. Впоследствии это стратегическое положение она будет вечно применять и, таким образом, попадет в класс неисправимых, прежде чем достигнет возраста, пригодного для дрессировки.
А как много собак окончательно портится одним этим преследованием нечистоты в комнатах! Один великий кинолог однажды рассказывал мне, каким безошибочным методом добивается он от своих молодых собак уважения к чистоте комнат: преступника хватают за ошейник, влекут его к следам преступления и здесь буквально тыкают носом в эти иногда довольно значительные следы; затем при постоянных ударах арапником преступника выгоняют за дверь.
Много собак портится также благодаря попытке приготовить их в незрелом возрасте к столь модному теперь «дерби» и показывать их в возможно более выгодном свете полной полевой дрессировки. Дрессировщик естественно стремится в первую голову подавить страсть собаки к зайцу силой, так как она мешает в этого рода охоте; обыкновенно возбужденный, в нервном настроении, в виду все ближе подходящего испытания, он налагает на собаку, которую подчинил себе, да и не может подчинить за отсутствием должной дрессировки, наказание за наказанием. Следствием этого бывает, что большинство собак, подвергнутые этой дрессировке, или боятся побоев или совсем забиты.
Дрессировщик, который не хочет сделать невозможным разрешение своей и без того тяжелой задачи, должен исходить из положения, что его власть над сырой собакой не имеет ничего общего с теми обстоятельствами, при которых он будет впоследствии распоряжаться и управлять по своему желанию дрессированной собакой. Ведь парфорсная дрессировка именно и направлена к тому, чтобы воспитать собаку в убеждении, что у ее господина имеется в распоряжении целый ряд средств принудить ее к абсолютному повиновению. Но прежде чем созреет это сознание, нужно не только, чтобы воспитанник научился знать и бояться этих средств путем опыта, но также, чтобы в нем окрепло убеждение, как бесполезна всякая попытка уклониться от исполнения воли своего хозяина. В течение комнатной дрессировки, которая, как кажется, предъявляет требования только к физическим способностям, собака в действительности переживает целый мыслительный процесс, – процесс, результатом которого должно быть безусловное признание авторитета дрессировщика. Обо всем этом неопытной собаке ничего неизвестно; она не умеет оценить ни значения, ни правильности всякого наказания. Потому для этого необходима целая система комнатной дрессировки, нужны месяцы ежедневного воздействия. Сырую собаку привязывает к ее господину не что иное как связь склонности, дружбы, как это обыкновенно и бывает между всякой систематически недрессированной собакой и ее хозяином.
Ввиду этого дрессировщик поступит правильно, придерживаясь положения, что сырую собаку вообще не следует бить. Если собака нашалит, например, начнет гонять в деревне кур, уток, гусей, то ее следует взять на поводок и, несколько раз дернув, строго сказать: «Это что такое?» В виде наказания не следует собаку спускать в этот день с поводка. Но самым первым из всех правил должно быть то, что собака должна идти на зов сама и ни при каких обстоятельствах дрессировщику не следует идти ей навстречу, хотя бы прошел даже целый час. Прежде чем собака подвергнется наказанию или только выговору, ее нужно взять на поводок, чтобы заранее отвратить всякую мысль о бегстве.
Если собака настолько не выдержана, что при каждом новом случае снова бросается на домашнюю птицу, – страсть, которая только возрастает от каждой удачной попытки – я не могу дать дрессировщику другого совета, как брать собаку на поводок каждый раз, когда ей представляется возможность, при проходе, например, деревни проделывать свои шалости. Если он вздумает ее наказывать ударами, в девяти случаях из десяти он сделает ее пугливой, но все-таки пугливость не помешает собаке преследовать и душить птицу. В остальном такие собаки бывают далеко не худшими, и я лично предпочитаю видеть, что полугодовалая собака схватит и задушит шипящего гуся, чем если она при виде его подожмет хвост и бросится удирать.
Большинство собак портится на прогулках, предпринятых хозяином с палкой в руках в сопровождении своего полузрелого воспитанника. Собака начинает вышеописанным образом шалить; она не слышит ни зова, ни свиста, хозяин начинает чрезмерно сердиться, хватает ее за шиворот и начинает угощать негодную собаку ударами палки. Обыкновенно достаточно одного такого наказания, чтобы сделать собаку недоверчивой на продолжительное время и вызвать в ней склонность к пугливости.
Многие дрессировщики ожидают, что сырая собака будет слушать зова и свиста, словом, выкажет понятливость, и в высшей степени бывают огорчены, когда собака вместо этого, точно глухая, бежит своей дорогой. Обыкновенно хозяин пытается сделать для собаки понятным путем наказания, что требуется от нее зовом или свистом. Но эта дрессировка незрелого животного совершенно бесцельна и вызывает вместо понимания приказания хозяина тупость, тугой позыв, недоверие и в заключение пугливость. Да будет раз навсегда сказано, что путем принуждения и наказания с сырой собакой ничего нельзя добиться, и что дрессировщик, дипломатически пользуясь обстоятельствами и дружелюбным обращением, может достигнуть гораздо большего, чем наказанием и криками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48