Пруссия, экономически более динамичная, в военном отношении после реформы более современная, в области проведения национальной политики более гибкая, хоть и парализованная с начала шестидесятых годов внутриполитическим кризисом, имела по сравнению с Австрией несколько более благоприятные шансы. Однако до событий 1866 года под Кениггрецем решение оставалось открытым, а до поздней осени 1870 года еще “не окончательным”.
Историческая заслуга Бисмарка состоит в том, что он ясно осознал, каким образом, то есть на какой властной основе (прусское военное и бюрократическое государство), в каком направлении и в каких пределах должен быть “немецкий вопрос” под эгидой Пруссии, чтобы это решение было приемлемым для Европы. Главным же залогом успехов канцлера было то, что его политическая концепция, основанная на этом решении, стратегически и тактически далеко превосходила действия противников. Эта концепция включала в себя подчинение немецкого национального движения государственным интересам Пруссии, а также примат дипломатических и – в строго контролируемых пределах – военных средств в рамках разумной политики нажима. В случае необходимости Бисмарк не исключал дуэлеобразных, не допускающих международного вмешательства, традиционных войн, в условиях отказа от “излишних” эмоций национальной окраски или “подрывных средств” национал-революционного толка.
Путь Пруссии, с 1862 года ведомой Бисмарком, временами пролегал вплотную к обозначенным таким образом границам. Однако необходимости в нарушении их не возникало – не в последнюю очередь благодаря чрезвычайной “fortune” прусского премьер-министра, проявлявшейся иногда при принятии решений. Результатом событий 1866 и 1870-1871 гг, было коренное изменение расстановки политических сил в Европе при сохранении системы власти в целом, а также ее социальной основы.
Независимо от этого наблюдалась “революционизация” положения в Европе в двух отношениях. Решающее значение имело то, что вновь образованная Германская империя, которая считалась объективно “незавершенным”, а Бисмарком объявлялась “удовлетворенным” национальным государством с Пруссией в главной роли, впервые на протяжении столетий создала в Центральной Европе своего рода центр тяготения. Прежде фланговые государства, Россия, Франция и Англия, соперничая друг с другом, тем или иным образом распространяли свое влияние на центр континента. Теперь новая великая держава, занимающая “полугегемонистское” положение в Европе – Германская империя, – расширяла сферу своих интересов на Восток и Запад, на Юг и Юго-Восток. Кроме того, Австрия в 1866 году утратила свою ведущую роль, и Габсбургская монархия была оттеснена на Юго-Восток. Истощающее силы соперничество между Австрией и Пруссией на центральноевропейской арене, существовавшее до 1866 года, сменилось в 1871 и в 1879 годах реализованным в двойственном союзе сотрудничеством между ними. Это дало Германской империи относительно прочное положение на континенте. Впрочем, в случае объединения других великих держав все еще оставалась опасность, которая, прежде всего из-за внутренней ослабленности двойной монархии, Австро-Венгрии, грозила нестабильностью империи в будущем. Сомнительность политики Бисмарка, до 1871 года как в политическом аспекте, так и с точки зрения сохранения социального устройства Пруссии как “rocher de bronze” , успешно способствовала поддержанию консервативного социального устройства всей Европы. Это качество канцлера дало себя знать при переходе от политического наступления на международной арене к неизбежной обороне, а также в необходимости ограничиться консолидацией и сохранением достигнутого и принять незавершенность национально-государственного решения в духе национальных идей Паульскирхе как данность. Бисмарк считал, что, осуществив аннексию Эльзаса и Лотарингии, объективно крайне спорную, но необходимую, по его мнению, для установления “истинного” равновесия между континентальными великими державами в Европе, он сможет остановить динамику национальной идеи, которую до сих пор культивировал, хоть и направлял в определенное русло, и удержать вновь созданную Германскую империю в статичном состоянии (как в социальном, так и в политическом отношении).
Бисмарк глубоко изучил современные ему структуры расстановки сил на международной арене и сумел – пусть даже частично и временно (начиная с 1878 года) – включить Германскую империю в европейскую систему государств и выдвинуть ее в качестве фактора поддержания мира. Это было внешнеполитическим достижением (после того как перед этим он сам разрушил существующее соотношение сил) чрезвычайного значения. Вместе с тем у канцлера отсутствовали категории для осознания социальной динамики, которую невозможно было с помощью перемены соотношения сил в Центральной Европе надолго отвести в сторону от внутриполитической проблематики и обуздать. Более того, в результате “революции сверху”, совершенной силовыми методами, социальные процессы ускорились. Попытки Бисмарка насильственными методами уничтожить опасные социальные силы, несущие в себе революционный заряд, которые, как он считал, угрожают существованию империи наряду с коалициями иностранных держав, были обречены на провал. Национальная и социальная динамика Германской империи, руководство которой выскальзывало из рук канцлера, оказывала, в свою очередь, обратное воздействие на международную политику и уже в конце восьмидесятых годов грозила выйти за рамки союзной “системы”, рассчитанной на поддержание мира в Европе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34