Что видел Джеймс и что он помнил с поразительной ясностью, так это ярко-синие глаза, белоснежную кожу, горящие нежным румянцем щеки, черные бархатные волосы, изящные подвижные руки. Такой запечатлелась в его памяти Кэтрин — милой и нежной, отважной и робкой. Но Джеймс почему-то решил, что воспоминания Кэт о нем были, очевидно, неприятными и смущающими.
— Она собирается приехать в Инвернесс?
— Да. К уик-энду Кэт закончит все свои основные летние дела. В эту пятницу ее курсовая по французскому придет по почте в Оберлин, Кэт доведет до совершенства исполнение трех новых произведений, которые ей нужно приготовить к турне, занятия в Джуллиарде будут взяты под контроль, и разумное количество лишних фунтов веса будет сброшено.
— Похоже, этим летом вы не так уж много времени проведете вместе, — осторожно заметил Джеймс, хотя и не услышал в голосе Алексы особого разочарования.
— Так оно и есть. Мы фактически не увидимся до самого приема в Инвернессе, но собираемся слегка потратиться на оплату телефонных счетов.
— Но уже без ответа оператора на французском языке?
— Без него. И, мне кажется, с новой близостью к абоненту на другом конце провода, — добавила Алекса.
Несмотря на то что Кэтрин никогда прежде не приходилось соблюдать диету, она знала, как это делать разумно. Одержимость нации идеей похудения и крайности, к которым прибегали ради этого девочки-подростки, повлекли за собой появление новых видов продуктов питания и введение точных методик диеты в программы курсов здоровья для большинства высших школ.
Кэтрин знала, как правильно сидеть на диете: прием небольшого количества низкокалорийных продуктов, физические упражнения и изменение образа жизни — таким образом пролетела первая неделя. Но потом, несмотря на очевидную опасность, она перестала есть вообще. Идея похудеть как можно скорее вышла на первый план. Кэтрин всегда была упитанной, и сама по себе полнота эта предупреждала какие-либо сравнения ее со стройной Алексой. Не станут ли присматриваться к сходству сестер более пристально, когда Кэт сбросит вес? А вдруг похудевшее лицо окажется настолько непохожим на лицо Алексы, что старшая сестра обратит на это внимание и заподозрит?..
Мысль эта очень тревожила Кэтрин, но беспокойство замечательным образом подавлялось еще более сильным желанием выглядеть как можно привлекательнее. Для себя самой, кем бы она ни была, для Алексы, которая скорее всего станет еще больше гордиться ею, и для… Джеймса.
После двух дней, проведенных абсолютно без еды, чувство мучительного голода отступило, и Кэтрин почувствовала потрясающую ясность. Все ее ощущения обострились. Мир стал казаться ярче, более живым, и в музыке ее появилась необыкновенная чистота, а теплый летний ветерок ласкал кожу Кэт еще нежнее, сон стал более свежим, а вода — вкуснее, и…
Временами ясность сознания затягивалась легким туманом — неожиданно не хватало дыхания, колени дрожали, мысли путались и случались короткие приступы забытья. Кэтрин понимала, что ее плоть требовала пищи, и неохотно подчинялась этим приказам, предлагая немного «горючего» телу, нуждавшемуся в дополнительной энергии.
Она решила, что если бы ее потребность в энергии не была столь велика, то, быть может, смогла бы перейти на постоянную полуголодную диету. Но Кэт нуждалась в энергии: для занятий и репетиций трех новых пьес, которые она разучивала, для курсовой по французскому и для частых встреч со своим агентом из «Фордайс», устраивающим ее концертное турне. Активность Кэт была очень высока, так что время от времени она вынуждена была питаться. В те дни, когда девушка ела очень мало или же совсем не ела, происходили неожиданные, мощные, почти фантастические взрывы новой энергии. То была всемогущая сила, побуждающая Кэтрин соглашаться на все новые и новые выступления, пока у нее в конце концов не оказались свободными всего три недели.
Мешковато сидевшая одежда указывала на то, что Кэт стремительно теряет вес, и под душем ее руки намыливали уже новое, совсем другое тело с поразительно стройной талией. Еще за десять дней до приема в Инвернессе она понятия не имела о своем новом лице.
Кэт наконец заставила себя сесть перед роскошным антикварным зеркалом в своей спальне и увидела лицо женщины — женщины и… незнакомки. Женщина эта, естественно, совсем не была похожа на Алексу, как и не имела ничего общего с маленькой пухлой девочкой, которая очень редко смотрела на свое отражение в зеркале. Новая женщина с пышными густыми волосами, высокими скулами, огромными синими глазами и чувственными губами была Кэт совершенно не известна: невообразимо прекрасная незнакомка, способная заставить оборачиваться ей вслед и вызывать улыбки, те изумленно-одобрительные улыбки, которые сопровождали ее в путешествиях по Манхэттену последние несколько недель.
Сначала Кэтрин оценила странную красавицу в зеркале довольно отвлеченно. Потом неожиданно оценка стала личной и ошеломляющей. Так вот я какая! Со дня своего совершеннолетия Кэт постоянно думала о том, кем она не была — ни дочерью, ни сестрой, коими всегда себя считала. Теперь же, вглядываясь в это новое лицо, она впервые подумала о своей матери, отказавшейся от нее.
«Ты выглядела так же?» — беззвучно обратилась она к зеркалу. Повинуясь внезапному порыву, Кэтрин достала сапфировое ожерелье из верхнего ящика секретера. Она не могла отвести взгляд от драгоценных камней — так точно соответствующих цвету ее глаз. Не было ли это ожерелье — подарок отца Кэтрин ее матери — специально подобрано под цвет глаз?
Кэтрин смотрела в зеркало, отражение в котором туманилось, странным образом изменилось, делая ее старше, пока… Увидела ли Кэт свою мать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133