– Она замолкла, а он закрыл глаза, словно слушать ее казалось ему величайшим благом. – Ты заодно со стойкими?
Ему пришлось открыть глаза. Теперь они пылали злостью.
– Я ни с кем, а уж с этими и подавно.
– Но ты когда-то был человеком, разве нет?
Стойкими называли армию, или, скорее, орден, обращенных людей. Они отказывались пить кровь прямо из тела, отрицая в себе «жажду крови». Так они балансировали на грани, чтобы не обратиться в одержимых вампиров Орды. Впрочем, валькирии полагали, что шансов удержаться от падения у них немного.
– Да, но мне они неинтересны. А ты? Ты ведь тоже не человек, правда?
Кэдрин не стала отвечать.
– Почему ты засел в этой крепости? Жители деревни тебя боятся.
– Это владение досталось мне после победы в бою, поэтому и живу здесь. А им я не чинил никакого вреда. – Отвернувшись, он пробормотал: – Сожалею, что напугал их.
С ним нужно покончить, и поскорее. Через три дня Кэдрин предстояло состязание за талисман – версия «Восхитительных гонок», которую практиковали бессмертные. Игра была для нее такой же страстью, как и охота на вампиров. Нужно было заказать транспорт, сделать припасы…
– Мне говорили, ты живешь здесь один, – сказала она.
Он посмотрел ей в лицо и резко кивнул. Кэдрин почувствовала, что он смущен, словно отсутствие семьи в его глазах было неким изъяном.
– И как долго?
Он пожал плечами и беззаботным тоном ответил:
– Несколько веков.
Прожить все это время в одиночестве?
– Люди из деревни послали за мной, – продолжала она, ощущая потребность объясниться. Обитатели затерянной в глуши деревушки принадлежали к миру Закона – это было племя бессмертных легендарных существ, о существовании которых люди и не подозревали. Многие из них все еще поклонялись валькириям и приносили им жертвы. Но не это заставило Кэдрин проделать такой долгий путь.
Ее привлекла возможность убить еще одного вампира, пусть даже единственного в этом краю.
– Они умоляли уничтожить тебя.
– Окажи милость. Я жду.
– Почему же ты не убил себя сам, если ищешь смерти? – спросила Кэдрин.
– Это… сложно, но ты избавишь меня от такой участи. Знаю, ты искусная воительница.
– Откуда тебе знать?
Он кивнул на ее меч:
– Когда-то я тоже воевал. Твое оружие говорит само за себя.
Меч – единственное, чем Кэдрин гордилась, и ни за что не согласилась бы с ним расстаться. А вампир заметил его совершенство.
Он шагнул к ней и почти прошептал:
– Рази своим мечом, загадочное существо. Знай, убить такого, как я, – благо. Не стоит тянуть.
Как будто она боится душевных мук! Еще чего. Да это и невозможно. У нее не осталось души. Никаких чувств, никаких страстей. После трагедии она молила о забвении, чтобы утихло горе, ушло чувство вины.
Какая-то таинственная сила услышала ее мольбы и испепелила ей сердце. Теперь Кэдрин не ведала мук горя, не испытывала страсти или гнева, не чувствовала и радости. Ничто не мешало ей выполнять свою миссию.
Она превратилась в совершенную машину для убийства. Так продолжалось тысячу лет, половину ее бесконечной жизни.
– Ты слышишь? – спросил он. Глаза, молившие о смерти, неожиданно сузились. – Ты пришла одна?
Она вздернула бровь.
– Мне не нужна помощь, чтобы сразить одинокого вампира, – добавила она рассеянно. Как странно! Ей хотелось смотреть на него. Она оглядела его торс, скользнула взглядом мимо пупка к темной дорожке волос, ведущих еще ниже. Ей представилось, как бы она провела тыльной стороной своей когтистой руки вдоль этой поросли, и его огромное тело застыло и содрогнулось бы, принимая ласку.
Собственные мысли привели Кэдрин в смущение. Ей захотелось собрать в узел гриву волос, чтобы подставить пылающую шею прохладному ветерку.
Вампир деликатно кашлянул, и она заставила себя смотреть ему в лицо. Он недоуменно вскинул брови.
Неслыханно! Она строит глазки добыче. «Что со мной происходит?» У нее не осталось плотских стремлений, не больше, чем у вампира, ходячего мертвеца, что стоит сейчас перед ней. Усилием воли Кэдрин заставила себя опомниться.
Сто лет назад на поле боя она пожалела и отпустила одного представителя этого племени, юного вампира, умолявшего сохранить ему жизнь.
И он насмеялся над ее милосердием. Ни минуты не медля, вампир разыскал двух ее родных сестер, сражавшихся на равнине внизу. Крик другой валькирии заставил Кэдрин посмотреть вниз, а потом она помчалась сломя голову, спотыкаясь о кочки, вниз по холму, усеянному телами – живыми и мертвыми. Когда она добежала до них, он прокусил горло обеим.
Младшая, Рика, была застигнута врасплох, потому что изумленно смотрела на панический бег сестры. Вампир ухмыльнулся, когда Кэдрин рухнула на колени.
Он покончил с ее сестрами жестоко и быстро. С равной жестокостью действовала отныне сама Кэдрин. Она могла бы сказать, что начала с него, но его она не убила сразу – оставила в живых на некоторое время.
Так зачем же повторять свои ошибки? Она не станет этого делать. За полученный урок Кэдрин заплатила огромную цену.
«Чем скорее я покончу с ним, тем скорее смогу начать подготовку к состязанию».
Расправив плечи, она собралась с силами. Все отработано до малейших деталей, испробовано не раз. Кэдрин видела свой замах, знала, как рассчитать удар. Его голова останется на плечах, пока он не упадет. Так меньше грязи, а это важно.
Она не брала в дорогу ничего лишнего.
Глава 2
Когда Себастьян Роут был молодым человеком, он ждал от жизни многого. И воспринимал жизненные успехи как должное, так как родился в богатой и большой семье, где все поддерживали друг друга.
Он хотел иметь собственную семью, дом, полный смеха и тепла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92