Хрип лошади прозвучал для него прекрасной музыкой, а тяжкое падение коня открыло ему дверь жизни. И теперь, не чувствуя боли в плече, он подбежал перехватить лежащего на земле де Кальдо.
Успел он не вполне, но и грузный противник еще только поднимался и не изготовился для боя. Меч Херефорда опустился на него с такой силой, что мог разрубить надвое, но опытного противника было взять непросто. Даже полуоглушенный, он отразил удар щитом и, продолжая движение, нанес его краем сильный удар Херефорду в висок. По щеке Херефорда потекла теплая кровь, но других ощущений он не испытывал. Он опять отскочил в сторону, упреждая выпад де Кальдо. Рисковать принять удар на щит он не мог: пальцы, удерживающие непослушную руку и висевший на ней щит, все больше немели и могли расцепиться. Это оставило бы левый бок незащищенным, а что еще хуже, он указал бы противнику свое самое уязвимое место.
Херефорда мутило от слабости, две небольшие раны кровоточили, но уверенность уже вернулась к нему. Сердце билось сильно, но ровно, во рту стояла сухость, но уже от учащенного дыхания. Глаза налились кровью ненависти, на губах застыла жесткая и беспощадная улыбка победителя. Не все сложилось для него благополучно, он не мог долго сражаться из-за ран и травмы, но этого уже было и не нужно. Поза и поведение де Кальдо говорили Херефорду, что противник испуган, и этот испуг был для Херефорда лучше двух союзников за спиной. Роджер Херефорд знал таких людей, как де Кальдо: в отличие от него самого де Кальдо не обладал бесстрашием в исполнении своего долга. Страх не мог сломить Роджера Херефорда, а де Кальдо он просто уничтожил.
Де Кальдо ткнул в Херефорда мечом и промахнулся. Дыхание его сбилось, он задыхался. Клинок Херефорда скользнул под его щит и резанул в бедро; ему стало совсем страшно. Никогда еще у де Кальдо не было противников, в силе и искусстве которых он так бы ошибался, никогда его турниры не проходили в обратном к его расчетам направлении. Теперь он видел, как страшно недооценил он силы противника, и был подавлен его мощью, относя ее к явлению сверхъестественному. Он в отчаянии замахнулся мечом и рубанул, целясь отсечь голову или руку этого маленького человечка с горящими глазами, с ироничной и уверенной улыбкой на лице, но Херефорд снова увернулся. Когда, промахнувшись, де Кальдо наклонился, меч Херефорда опустился ему на спину, едва не угодив по затылку, куда был нацелен. Кольчуга де Кальдо выдержала скользящий удар, а сам он не выдержал. Он крутанулся, задыхаясь и крича, но Херефорд уже наступил ему на пятку. Издав вопль ужаса, де Кальдо упал. Херефорд занес меч для последнего удара. Ему казалось, что он очищает мир от чего-то страшного и злого, но тут же понял, что свершить это сейчас он не может. Это не было актом помилования, как не было отвращением к хладнокровному убийству уже поверженного врага; он просто физически не мог выполнить" необходимое для такого действия движение — сильное и быстрое. Все, на что хватило сил, это упереть меч в горло де Кальдо и навалиться на клинок телом.
— Бросай меч, слышишь! У тебя на глотке крепкая кольчуга, но я нажму и задушу тебя!
Лорд Сторм повернулся и громко отдал короткий приказ. Пятеро всадников стегнули коней и поскакали за холм, где стояло остальное войско, сообщить известие об исходе поединка. Другая команда — и целый отряд поспешил к подъемному мосту, чтоб преградить путь, если люди Певерела на обратном пути захватят с собой Элизабет, сведя на нет результат боя Херефорда. Стоит промедлить, им на помощь из ворот хлынет вся рать Ноттингема. На стене Певерел сыпал проклятиями и в ярости топал ногами. Де Кальдо сражен, а этот чертов сын Сторм прочитал его мысли! Он уже упустил шанс привести свой предательский план в действие, не приказав подстрелить тех первых пятерых конников, а потом бросить на небольшую дружину Сторма все бывшее в крепости войско. Мудрый лорд Сторм послал к своей армии не одного — целых пять вестников! Собственный страх нанес ему еще одно поражение, он застыл в нерешительности, медлил с приказами, пока не стало слишком поздно. А теперь лучше изобразить невинность, отдать всех пленников и запереться в замке в надежде, что Херефорд выполнит свою половину обязательств и, получив свою жену, уйдет. Когда Сторм блокировал въезд, ничего другого не оставалось, можно было потерять и тех, что были за стенами, а в обороне на счету каждый.
Де Кальдо без звука выпустил свой меч. Он проиграл свой бой, проиграл в тот момент, когда Херефорд свалил его коня. Знай он, что Херефорд пощадит его, он бы сразу бросил оружие. Как большинство мужчин, не верящих ни в Бога, ни в черта, насколько это было принято в середине двенадцатого века, де Кальдо был глубоко суеверен. Поэтому ему казалось, что Херефорд, физически его слабее и менее опытный в таких турнирах, охранялся неведомой и неподвластной человеку силой. Он видел своими глазами и слышал своими ушами, как лорд Сторм творил свои заклинания! В этом коренилось полное превосходство Херефорда, этим легко и просто объяснялось его, де Кальдо, поражение. Но де Кальдо не сетовал ни на сверхъестественные силы, ни на Сторма. Сокрушил его Херефорд, единственный и первый, победивший его своей рукой, на Херефорда излилась вся ненависть его жестокой и примитивной души. Когда он громко произнес полагающиеся слова о своем поражении и признании тяжбы Херефорда на этом Божьем суде справедливой, де Кальдо тут же поклялся себе отомстить ему и стал искать способа выпутаться из положения, в котором оказался: Херефорд его пощадил, но от убийц Певерела ему не уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131