«Как только я услышал об этом, то сказал отцу, что мечтаю жениться на тебе сразу же, как появится такая возможность по возвращении твоей матушки. Конечно, тебе не понравится все, что за этим кроется, но, верю, ты поймешь необходимость нашего брака и обуздаешь свой гнев. Как ты и сама понимаешь, вопроса об отсрочке быть не может. С каждым новым днем, если дата свадьбы не будет объявлена, во всех лишь укрепится уверенность в том, что Иэн (а с ним и его ближайший друг граф Пемброкский) ищет способ разорвать свои узы с королем. Не стану скрывать, что получаю от всего этого огромное удовольствие. И не потому, что наш брак может спасти от кровавой войны королевство, где брата будут стравливать с братом. Джоанна, моя Джоанна, несмотря ни на что, я горю желанием обладать тобой! Я рад, что наш брак может принести столь большую пользу, но в любом случае, даже если мне придется назвать благодеяние злом, я буду настаивать на немедленном бракосочетании. Так что будь готова к этому, любимая, ибо я надеюсь, что уже через несколько недель ты действительно станешь моей, душой и телом».
* * *
После первого порыва радости, который Джоанна всегда испытывала и решительно подавляла, узнав почерк Джеффри, она читала его письмо почти спокойно, пока не дошла до заключительной части. Джоанна не удивилась, что подданные Джона устроили заговор против него. Когда она дошла до новости о том, что граф Солсбери собирается послать за Иэном, она тяжело вздохнула и так быстро забегала глазами по строчкам письма, что почти не улавливала их смысла. Все, что увидела Джоанна, к своему ужасу, так это последние слова Джеффри.
Она станет его, душой и телом! Безудержную радость тут же вытеснил страх. Разве Джеффри не ринется и с брачного ложа сражаться с врагами короля? Она не вынесет этого! Нет! Джоанна снова скользнула глазами по нескольким строчкам и одернула себя. Джеффри любит ее. Его переполняет страсть. Она совершила большую ошибку, поддавшись его любовным ласкам. Дала ему прекрасный повод думать, что она тоже стремится ускорить свадьбу… Что же ей делать? Да и что она может сейчас сделать? Тут матушка должна помочь ей.
Конечно, ситуация в стране не повлияет на решение Иэна и Элинор. Если она скажет, что не желает выходить замуж за Джеффри, они расторгнут без колебаний брачное соглашение, не взирая на любые последствия. Джоанна вздрогнула. Неужели она хочет пожертвовать Джеффри? Нет, она не говорила себе, что он вскоре утешится новой любовью, однако не могла не подумать о настоящей опасности и бедах, которые навлечет ее отказ на самых любимых ею в мире людей. Теперь это не просто проблема их с Джеффри, разочарованного по поводу того, что они не успели пожениться, если их брак мог стать источником счастья и выгоды для многих людей. Теперь ее отказ обернулся бы настоящей бедой.
18.
Леди Элинор позволила служанке хорошенько расчесать ее густые волосы и решительно отвела взгляд от оруженосца Иэна, которому, похоже, как обычно, требовалась целая вечность, чтобы раздеть своего господина. Она не стиснула зубы, не сжала кулаки, а даже поблагодарила Гертруду. Иэн не разговаривал со своим оруженосцем, рассеянно рассматривая чудесный гобелен, украшавший стену и до некоторой степени смягчавший промозглую сырость, веявшую от камня. Однако и в этом не было ничего необычного: лорд Иэн не любил болтать попусту.
Уже раздетый и готовый ко сну, Иэн взъерошил густую шевелюру оруженосца и сказал:
— На завтра приготовь мне придворное платье, Стефан.
Юноша что-то проворчал, а Иэн засмеялся и легонько ударил его по плечу, давая понять, что тот свободен.
Как только Стефан вышел вслед за Гертрудой, леди Элинор сразу же вскочила, но Иэн покачал головой, и она снова села, приступив к полировке ногтей с помощью замши на овальном кусочке дерева.
Через несколько минут послышался стук в дверь. Иэн, который уже взобрался на кровать и разлегся на мягких подушках, улыбнулся своей жене и крикнул:
— Войдите!
В комнату быстро вошла одна из фрейлин королевы Изабеллы. Она поинтересовалась весьма озабоченным тоном, все ли необходимое есть у леди Элинор. Королева может предоставить ей предметы первой необходимости, которые, возможно, леди Элинор, не предполагая, что ее путешествие прервут, отослала в Роузлинд.
— Я не такая уж непредусмотрительная путешественница, — улыбаясь, ответила леди Элинор. От нее не ускользнуло, как бегают глазки придворной дамы по ее лицу, по лицу Иэна, осматривают комнату. — Но поблагодарите королеву и передайте ей, что я очень тронута ее добротой.
Дама повернулась, чтобы уйти, а Иэн тут же сделал своей жене пикантное замечание насчет гобелена, которое заставило ее рассмеяться и весело пошутить над аморальностью мужа. Дверь, как поняла леди Элинор, не поворачивая головы, закрыли не до конца. Характерного щелчка щеколды, который так явно был слышен, когда ушел Стефан, не последовало. Леди Элинор улыбнулась мужу и сказала, что его сын несколько менее оживлен, чем до их последнего путешествия.
— Ты хочешь сказать, что он не может спокойно высидеть на месте уже более пяти ударов сердца? — язвительно спросил Иэн. — Ты уже вознесла благодарения небесам за это малое благо, дарованное нам?
Леди Элинор рассмеялась. Саймон рос сущим дьяволенком. Она и Адама считала живым, озорным ребенком, но Саймон, бесспорно, превзошел его. Не такой крепкий и сильный, как Адам в его годы, он обладал гибкостью и ловкостью обезьяны, проявляя не меньшее любопытство ко всему, нежели его брат.
— Что ж, его поведение не внушает особого беспокойства, — согласилась Элинор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164