Вместо того чтобы помочь Джеффри, думала Джоанна, она подвергла опасности брата. Очевидно, Адам решил, что сестра тревожится за Джеффри — раны будут ограничивать его движения. Он не понимает, что Джеффри сам ищет смерти. Адам, не думая об опасности, последует за Джеффри, куда бы тот его ни повел, и они оба погибнут. Тут к Джоанне вернулась способность мыслить более здраво. К чему бы Джеффри ни стремился, он никогда не поведет Адама на верную смерть. Сердце Джоанны стало успокаиваться. Она, возможно, поступила не так уж и скверно. Беспокоясь за благополучие Адама, Джеффри, может быть, научится ладить с самим собой, и Адаму даже удастся по-своему исцелить Джеффри. Его веселому жизнелюбию трудно противостоять.
Эти утешительные мысли и внезапный прилив активности уняли опасения Джоанны. По просьбе леди Элинор Джоанне пришлось вернуться в Роузлинд. Джеффри больше не писал, хотя Джоанна и посылала к нему гонца. Видимо, Адаму не удалось скрыть причину своего появления в месте, куда его не приглашали. Возможно, Джеффри так рассердило вмешательство жены, что он предпочел молчать, нежели браться за перо и изливать свой гнев.
Это совсем не опечалило Джоанну, а даже дало повод для интересных размышлений. Всегда можно найти способ, как обуздать гнев Джеффри, да и куда приятнее знать, что он злится, нежели страдать от его нежелания жить.
* * *
Прошел декабрь, а за ним и январь. Леди Элинор писала, что в северо-западных владениях Иэна все спокойно, но они слышали, что на северо-востоке король сжигает и грабит все на своем пути. Элинор сомневается, верить этому или нет, поскольку они узнали обо всем от простых серфов, поклявшихся, что им удалось бежать, после того как другие погибли. Естественно, сбежавшие серфы могли сказать что угодно, но Элинор опасается, что они не лгали.
Джоанну это мало трогало, раз Джеффри находился со своим отцом, а вблизи Лондона, по ее сведениям, сражений не происходило. Кроме того, у нее хватало и своих тревог. Вскоре после прибытия в Роузлинд она узнала от одного торговца, чей корабль бросил якорь в гавани, что бунтовщики просили Филиппа и его сына Людовика напасть на Англию и свергнуть Джона. Но пока у Филиппа нет желания прислушаться к их мольбам. Король Франции отлично помнит, какую реакцию вызвала угроза вторжения в 1212 году. Судя по разговорам, Филипп понимает, что папа теперь относится к Джону как-то по-особому — как к блудному сыну, вернувшемуся в отчий дом. Стоит Филиппу напасть на Англию, как над его головой тотчас же нависнет угроза анафемы. Однако Людовик отнесся к этому иначе: он проявил заинтересованность.
К февралю месяцу интерес Людовика свелся к тому, что он послал в Англию небольшой отряд рыцарей, ставших вскоре всеобщим посмешищем. Они засели в мятежной лондонской крепости и жаловались на то, что им приходится пить пиво, ибо запасы вина иссякли.
В конце месяца, в сумеречный зимний день, когда по стенам замка хлестал ледяной дождь, а у берега ревели огромные волны, разбивавшиеся о скалы невысокого утеса, в гавани Роузлинда появился корабль. Он вышел из Гавра, где погода обещала быть чудесной, чтобы совершить плавание вдоль побережья, но внезапно начавшийся шторм унес судно в открытое море. Капитан корабля, препровожденный в замок Роузлинд, без всяких колебаний рассказал Джоанне, что Людовик уговорил Филиппа поддержать его и теперь собирал корабли и людей…
Джоанна слушала до тех пор, пока не убедилась, что капитану больше нечего рассказать ей. Поскольку он не вел постоянной торговли с Роузлиндом и никогда не был здесь прежде, она приказала экипаж корабля предать смерти, а сам корабль и груз конфисковать.
Об услышанном Джоанна оповестила Элинор и Джеффри. Когда она потеряла уже всякую надежду получить ответ, к ее удивлению, в начале марта прибыл гонец, вручивший ей письмо от графа Солсбери. Тот благодарил невестку за информацию, хотя и слышал об этом и из других источников. Он взял на себя смелость прочитать ее письмо, объяснял граф, поскольку не знал точно, где находился в тот момент Джеффри. Послание прибыло в его лагерь, оно могло быть срочным и требующим немедленного ответа. Хотя граф и направил уже своего гонца с ее письмом к Джеффри, но пройдет немало времени, пока оно догонит его сына.
Джоанна недоверчиво перечитала послание графа Солсбери. Нет ли тут какой-нибудь ошибки? Граф Солсбери не очень-то искусен в письме и чтении… Но эта первая реакция быстро прошла. Граф, конечно, не сам писал это. Чудесный почерк, никаких помарок, закорючек и клякс. Что же он имел в виду? Где Джеффри? Где Адам? Может быть, Джеффри все еще настолько зол, что, испросив разрешения отца, уехал в Хемел или в какой-нибудь другой замок, вместо того чтобы присоединиться к ней? В таком случае Адам должен был вернуться в свои владения. Она тотчас же напишет и спросит Адама, куда направился Джеффри!
После еще одного прочтения письма графа Солсбери эту мысль пришлось выбросить из головы. Он «не знал точно, где находился в тот момент Джеффри»… «Пройдет немало времени, пока ее письмо догонит его сына»… Это могло означать лишь одно: Джеффри быстро перемещается с места на место. Но где? Зачем? Джеффри, должно быть, выполняет какое-то поручение графа Солсбери. Джоанна немного успокоилась и снова перечитала письмо. Видимо, так оно и есть. В словах графа нет ни тени тревоги. Но граф Солсбери никогда не позволил бы себе проявление подобных чувств. Жизнь с впечатлительной Элой давно научила его скрывать от женщины неприглядную правду.
Джоанна все еще находилась во власти мыслей, навеянных посланием графа, когда получила от матушки ответ на свое известие о возможности вторжения французов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164