— Когда мы выступаем?
— А ты готов? — с тревогой и гордостью за сына спросил граф.
Джоанна так воткнула в ткань иглу, которой расшивала перчатку, словно это был кинжал, нацеленный в самое сердце графа Солсбери.
— Конечно! — заверил Джеффри отца. — Я все еще немного неловок, но всю последнюю неделю ездил верхом и занимался фехтованием с Тостигом.
Джоанна швырнула пяльцы для вышивания на стол с такой силой, что добрая половина пряжи взлетела в воздух и свалилась на пол. Граф Солсбери отвернулся, а Джеффри улыбнулся жене. Джоанна прикусила губу и молча удалилась из зала в свою комнату.
— Боюсь, Джоанна не придерживается того же мнения, мой мальчик, — с беспокойством сказал граф Солсбери. — Я не отрицаю, что крайне нуждаюсь в тебе. Когда тебя ранили, мне словно правую руку отрубили. Однако лучше все оставить как есть. А то не дай Бог тебя ранят снова или откроется эта рана… Я не уверен, что должен поверить тебе на слово. Наверное, я сам спрошу Джоанну…
— Нет! — перебил его Джеффри. — Клянусь вам, что я не переоцениваю свое состояние! Осмотрите меня сами, и вы увидите, что я абсолютно здоров. Если бы это было не так, Джоанна сразу же сказала бы вам. Когда мы выступаем?
— Подготовку начинаем завтра утром, а отправляемся послезавтра с утренним приливом, — ответил граф, которого все еще не оставляли сомнения.
— Отлично! — воскликнул Джеффри. — Тем меньше будет злиться Джоанна! А теперь, поскольку она ушла, расскажите мне, что нас ждет.
Граф Солсбери описал ситуацию со слов Вильяма Голландского и Ренода Даммартина, которые оба уже находились в Портсмуте и намеревались сопровождать их. Пока он говорил, его тревоги улеглись. Джеффри не будет командовать ни одной битвой, ибо эти обязанности возьмут на себя граф Голландский и Даммартин. Граф Солсбери не отойдет от сына и будет присматривать за его охраной и за тем, чтобы тот не переутомился.
Когда они все обсудили, Джеффри, приняв предложение отца относительно второй роли в сражении, ибо признавал, что Даммартин и Вильям имеют гораздо больше опыта и занимают более высокое положение, проводил его в постель и поднялся наверх к жене.
Джоанна молча стала помогать Джеффри раздеться.
— Я должен ехать, — тихо сказал он, — и ты это знаешь.
— Я знаю, что ты хочешь, страстно желаешь уехать, — холодно ответила Джоанна. — Если бы опасность угрожала нам, я еще согласилась бы с тобой. Но, поскольку мы нападаем сами, мне остается думать, что ты сам рвешься в пекло.
Джеффри задумался на мгновение. В ее словах есть, конечно, большая доля истины…
— Когда друг зовет на помощь, необходимо откликнуться, ибо таким образом ты защищаешь и себя, — сказал он.
— Этот «дражайший друг» еще несколько месяцев назад был нашим врагом! — раздраженно заметила Джоанна.
— Не будь глупой! — огрызнулся Джеффри. — Друг он или нет, но навлек на себя беду, защищая наши интересы. Разве мы не должны откликнуться на его призыв?
Джеффри был прав, но настроение Джоанны от этого нисколько не улучшилось. Она, все еще сердясь, опустилась на колени и стала развязывать его подвязки и шнурки. Поскольку сейчас Джоанна не смотрела на Джеффри, он позволил себе улыбнуться. Когда Джоанна, развязав тесемку, резко потянула за нее, ноги Джеффри вдруг запутались в одежде. Он ухватился за Джоанну, чтобы удержаться, но ее тоже качнуло в сторону. По воле провидения, Джеффри, наткнувшись на кресло, не рухнул всей своей тяжестью на жену. Однако кресло сдвинулось, а Джоанна вскрикнула в испуге. В результате они оба оказались на полу, на ковре перед камином. Пес весом в пятнадцать стоунов тут же взгромоздился на них и принялся лизать то одно лицо, то другое.
— Прочь! — закричали Джеффри и Джоанна одновременно. — Пошел прочь!
— Ты ушибся, Джеффри? — спросила Джоанна, пытаясь понять, хочет она этого или боится: ее муж и не порывается подняться, а ей, оказавшейся наполовину под его телом, не двинуться так, чтобы не свалить его с себя.
— Я задел только свое сердце, — ответил Джеффри, покусывая ее подбородок. — Ты так красива, Джоанна! — бормотал он, целуя теперь ее шею.
Джоанну настолько разозлило рвение, с каким Джеффри встретил предложение своего отца вернуться к активной деятельности, что она уже намеревалась показать мужу при прощании полное свое равнодушие.
Он любит ее гораздо больше других женщин, но, несомненно, не так, как любит убивать врагов!
Однако их искренний, дружеский смех уже не позволил ей натянуть на себя маску уязвленного самолюбия. Кроме того, Джоанна была далеко не равнодушна к ласкам мужа, а мысль соединиться с ним на ковре выглядела заманчивой.
— Джеффри… — прошептала она, пытаясь высвободиться из-под него, — тебе хочется меня покинуть?
— Ты что, с ума сошла? — прошептал он в ответ.
Джеффри уже нашел для своего рта занятие поинтереснее, нежели отвечать на глупые вопросы. Вскоре он привел Джоанну в такой экстаз, что ей стало не до вопросов. Джеффри освободился от одежды сам, не причинив Джоанне беспокойства. Затем, без труда развязав ее пояс и распахнув платье, положил Джоанну на спину. Он почувствовал, что она вся дрожит. Пол пропускал холод даже через ковер. Джеффри притянул Джоанну к своему обнаженному теплому телу и сам лег на спину. Распахнутое платье Джоанны накрыло их, как покрывалом.
— Давай! — прошептал он. — Оседлай меня сверху, как это ты делала, когда я был еще слишком слаб для выполнения мужской роли. Доставь мне это удовольствие…
Если бы Джоанна могла сейчас соображать, то мысль об опасности для Джеффри того, к чему он так стремился сейчас, превратила бы ее в ледышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164