Повсюду в лесах за ними наблюдали люди Ллевелина, но при дневном свете они легко узнавали вымпелы Саймона, по ночам же друзей узнавали по паролям и отзывам, которые непосвященный принял бы за крики ночных птиц. Замок Кроген был самым ухоженным из всех владений Саймона и управлялся Бифаном, сыном Арнолта, фанатично преданным своему хозяину. Когда Саймона отдали на воспитание Вильяму, графу Пемброкскому, Бифан отправился с ним в качестве слуги-телохранителя, и годы связали их крепчайшими узами дружбы. Теперь он правил Крогеном, самым мощным из замков Саймона, и Саймону никогда не приходилось волноваться за его безопасность.
На следующее утро Саймон выехал в сопровождении пятидесяти воинов. Это были лучшие бойцы гарнизона замка, опытные следопыты, способные превращаться в невидимок в самом убогом укрытии, умело обращавшиеся с луками и, кроме того, в отличие от большинства валлийцев умевшие сражаться в седле и обученные защите стен замка. Саймона не заботило, что он так ослабил гарнизон Крогена. При необходимости Бифан призвал бы ветеранов, обосновавшихся на земле вокруг замка, а в мирное время он набирал и готовил молодежь.
Письмо, которое Саймон получил от Ричарда, содержало сведения о том, что король двинул свои войска от Глостера на северо-запад, к Херефорду. Саймон намеревался было избрать самый короткий путь из Крогена в Аск, надеясь по дороге получить удовольствие в стычках с патрулями и авангардом Генриха. Бифан холодно глянул на него и заметил, что Генриху доставило бы не меньшее удовольствие услышать об одном из людей Ллевелина, который возит сообщения Пемброку. Не было уверенности, конечно, что такой вывод можно было бы сделать из одного только факта, что вассал Ллевелина Саймон направляется на юг, но этого замечания оказалось достаточно, чтобы напомнить Саймону, что он направляется не по своим делам, а исполняет поручение сюзерена.
Они отправились по окольной дороге, на запад по течению реки Кейриог, потом козьими тропами через горы добрались до Иурха, после чего повернули на юго-восток до реки Танай. Вдоль Таная они сделали крюк до длинного ущелья, а затем повернули на восток к Вринваю. Здесь, хотя они удалились от Крогена всего на двадцать пять миль, они вынуждены были сделать привал. Местность была такой неровной, что, даже когда они шли по речным долинам, им приходилось вести лошадей в поводу.
На лагерь опустилась тихая ночь, ясная, с едва заметным намеком на наступающие осенние холода. Обычно, думал Саймон, с удовольствием разглядывая яркие звезды над головой, когда приходится ночевать под открытым небом, то, как назло, обязательно начинается дождь. Эта ночь, однако, казалась подобной благословению, обещанию мирного и счастливого будущего. Саймон слишком нервничал, пока добрался до Крогена, и потом был слишком занят, чтобы позволять себе думать о Рианнон, но теперь он вспомнил сцену их расставания и остался очень доволен.
Все сошлось как нельзя лучше. Если бы он еще оставался в Абере, он ни за что не решился бы выпустить ее из поля зрения. И хорошо понимал, что в этом случае ее воля возобладала бы над его. Не имея возможности удовлетворить свою похоть где-нибудь на стороне, он не смог бы долго сопротивляться.
Саймон усмехнулся. Он еще одержит победу над ней. Ее нежность при расставании не была результатом плотского желания. Это говорило сердце. И он правильно поступил, подавив желание задержаться и увидеться с ней еще раз перед самым отъездом. С ее проницательностью она разглядела бы, в какую пропасть катится, и ожесточилась бы, только чтобы не допустить этого.
Рианнон из рода птиц… Знала ли Киква, рожая эту девочку, какой она станет? Саймон не боялся Киквы, хотя сознавал, что ее вполне можно опасаться и что для этого, вполне вероятно, существовали какие-то реальные причины. Ее глаза всегда лучились добротой, когда смотрели на него, но он не сомневался, что она способна читать его мысли. Киква, подумалось ему, понимала его лучше, чем даже собственные отец и мать. И она хотела, чтобы Рианнон досталась ему. Она-то знала, хотя этого не понимала Рианнон, что он никогда не попытается приручить или запереть в клетку эту дикую птичку. Нет, Рианнон должна приручиться сама, должна добровольно прилететь к нему и отдать ему свое сердце. Он снова улыбнулся в темноте. Благословен будь Ричард, благословен будь гонец, доставивший письмо в такой идеальный момент. Страх приручит эту дикую птичку получше всяких силков. Она начнет беспокоиться и гадать, что с ним, и это заставит ее все время думать о нем. А мысли начнут усиливать желание. Саймон засмеялся, а потом вздохнул. Было бы, конечно, лучше, если бы она согласилась. Тогда он мог бы писать ей и сообщать, что с ним все в порядке и что ей не стоит волноваться. Ему не хотелось, чтобы хоть какая-то тень омрачила счастье Рианнон, даже если переживания способны усилить чувство. Впрочем, с другой стороны, его забавляла мысль, что она будет тревожиться за него. Он просто не видел, чего можно было бы бояться в этой приятной маленькой войне.
На рассвете он разбудил воинов, поторапливая их седлать лошадей. Завтрак – сухой сыр и вино из маленьких мешочков, которые каждый носил с собой, они съедят на ходу. Саймон спешил доставить Ричарду новость о сочувствии Ллевелина его делу, хотя, к сожалению, он не мог сказать, что Ллевелин готов предоставить ему своих людей. Но Ричард, вероятно, и не рассчитывал на это. Его должна была обрадовать, по мнению Саймона, сама по себе гарантия Ллевелина не оказывать никакой поддержки королю, ни в какой форме. И для закрепления своих обещаний он разрешил своим отрядам грабить королевскую армию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133