– Это же не сигнал, это же бред какой-то. Где я вам найду этого гостя из будущего, то ли бога, то ли оракула? Анонимку явно больной человек прислал. Тут не следователю надо разбираться, а психиатру.
– Если потребуется привлечь психиатров – привлечем, – жестко сказал Лютиков. – По-твоему, ценности в миллиард долларов – это тоже плод больного воображения? В общем, вынь мне этих сукиных сынов да положь!
– А кого вынуть-то и положить? – растерялся Сухарев.
– Не знаю, – раздельно и веско произнес Лютиков. – Ты у нас следователь – вот и расследуй. Все, Василий Валентинович, свободен – у меня совещание.

Вот ведь влип! Сухарев, выйдя из кабинета прокурора, едва не выругался вслух. Дело показалось ему темным и абсолютно бесперспективным. Собственно, и дела в привычном для юриста понимании этого слова не было. Василию Валентиновичу оставалось только скрежетать зубами да сожалеть, что в нашем правовом поле не прижилась известная формула римского права: нет трупа, нет и преступления.
– Но я тебя умоляю, Круглов, что ты околесицу несешь? – услышал вдруг Сухарев голос из-за приоткрытой двери кабинета. – Что значит пропал? Так был труп или не было? Вот так прямо встал и ушел?
Что ты мне голову морочишь, старшина? Девушке своей сказки будешь рассказывать, а к моему приезду чтобы все было в ажуре.
Сухарев проводил взглядом выбежавшего в коридор милиционера, не поленился войти в кабинет своего негодующего коллеги Углова, который при виде гостя развел руками:
– Вот кадры у нас в милиции. Им не то что ценности, трупа доверить нельзя. Можешь себе представить – не довезли!
Углов был лет на десять моложе Сухарева. Пробивной, нахальный… Можно было не сомневаться, что на месте следователя он долго не задержится, а стремительно рванет вверх, в прокурорские выси. Василий Валентинович относился к Углову скорее неприязненно, чем дружески, но в данном случае личные чувства не имели ровным счетом никакого значения. Сухарев, кажется, нащупал след, не выходя из стен родного учреждения.
– Убийство?
– Вроде нет, – пожал плечами Углов. – Хотя не исключается отравление. А почему тебя так заинтересовал покойник?
– Так ведь он ушел, – мягко улыбнулся Сухарев.
– Кто ушел?! – не понял Углов.
– Покойник.
– Покойник уйти не может, – коротко хохотнул Углов. – Покойника можно только потерять. Я тебя не пойму, Василий Валентинович, ты на что намекаешь?
– А ты разве не в курсе дела Хлестова? – понизил голос почти до шепота Сухарев.
Розы на щеках Углова слегка увяли, а на холеное лицо набежала тень. Костя Углов принадлежал к породе счастливчиков и красавчиков. Таких любят женщины, а жизнь если и бьет их, то не наотмашь, а все больше щадя и вскользь. Разумеется, о конфузе, приключившемся с прокурором Лютиковым, он слышал и даже отпустил по этому поводу несколько шуточек в кругу друзей, но, похоже, красавчик никак не предполагал, что неприятности сваливаются порой не только на головы поживших и много чего повидавших работников, но и на головы любимцев фортуны, привыкших срывать цветы удовольствия на всех клумбах, разбитых в округе.
– Но ведь тогда все, кажется, обошлось? – так же шепотом отозвался Углов, – Газеты слегка позубоскалили, и все.
– Там заинтересовались, – кивнул головой на потолок Сухарев.
– Губернатор?
– Бери выше. Лютиков рвет и мечет. Если он узнает, что ты потерял еще один труп, то я тебе, Костя, не завидую.
– Я-то тут при чем, – огрызнулся неуверенно Углов. – Пусть с милиции спрашивают.
– Спросят и с милиции, – вздохнул Василий Валентинович. – Ладно, поехали.

На старшине милиции Круглове буквально не было лица. Он ходил кругами вокруг машины с красным крестом и ругался последними словами. Стоявшие чуть в стороне пожилой мужчина в клетчатой рубахе и ражий тип в белом халате растерянно разводили руками.
– Первый раз со мной такое, – сокрушался мужчина в клетчатой рубахе, видимо шофер. – Ведь закрыл заднюю дверь-то. Точно помню, что закрыл. Вот и Андрей не даст соврать. Как хочешь, старшина, но я за покойниками бегать не буду. Ты милиционер, ты и бегай.
Задетый за живое старшина милиции хотел ответить зарвавшемуся шоферу, но при виде подъезжающего начальства сник, вытер пот со лба и пошел докладывать о происшествии, выходящем за рамки здравого смысла. Впрочем, у старшины Круглова это был далеко не первый потерянный покойник, и он очень даже хорошо помнил, что за предыдущих ему влепили взыскание.
– А я ведь предупреждал вас, товарищ старшина, – сказал следователь Углов, вылезая из сухаревской «девятки». – Просил, чтобы вы лично проследили за покойником.
– Виноват, – честно сознался доблестный страж порядка. – Но ведь надежный по виду был покойник, надежнее не бывает. Не в обиду тебе будет сказано, Костя, но это опять оракул чудит.
– Об оракуле поподробнее, – вежливо попросил старшину Сухарев.
Справедливости ради надо отметить, что старшина о загадочном существе знал крайне мало. Но его рассказ о происшествии в загородном дворце произвел на слушателей неизгладимое впечатление. Сухарев было подумал, что Круглов хватил лишку или перегрелся на солнце, но вовремя вспомнил, что на дворе весна и солнце сейчас не того накала, чтобы винить милиционера во всех бедах, случающихся с сильно пьющими людьми.
– Да не пил я, – обиделся Круглов. – И тогда был трезв как стеклышко и сейчас.
– Значит, вы утверждаете, товарищ старшина, что видели собственными глазами убитого Хлестова Петра Васильевича? – спросил Сухарев.
– Если не для протокола, то – да. Вот как вас сейчас. Там этих трупов было целых двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15