– Ой-ой! Папочка! Он мне все испортит! – закричала в испуге Тася. – Пошел прочь, Гектор!
Но тот ничего не слушал, и папа должен был оттащить его за ошейник и пригрозил палкой. Тогда Гектор с озабоченным видом убежал в кусты.
День прошел хорошо и весело, и Тася не вспоминала больше об утренней неприятности.
Перед вечерним чаем, когда мама велела надеть ей кофточку, Тасе пришло в голову, что Мишке тоже, пожалуй, холодно в саду, и надо принести его домой.
Но, Боже мой, что она увидела, когда прибежала к большой сосне! Вся берлога была разрыта, а самого Мишки и след простыл! Тася даже остолбенела в первую минуту, потом с отчаянным криком побежала домой.
Все сбежались к ней. Ясно было, что это было дело лап Гектора.
– Не плачь, Тася, – твердо сказал брат Коля, – я сейчас пойду по его следам и разыщу Мишку живого или мертвого.
Но мертвого Тася не хотела и потому продолжала плакать, несмотря на утешения папы и мамы.
Гектор куда-то пропал. Коля обегал сад и дом, его нигде не было.
Неутешная Тася уж прощалась мысленно со старым верным другом, когда в комнату вдруг вошла кухарка Даша. В руках у нее был Мишка!
– Вон, злодей, куда игрушку затащил, – сердито заговорила Даша, – у меня под кроватью нашла. Мне бы и невдомек, да полезла за башмаками, глядь, а Екторка лежит там и грызет что-то. Я думала кость, ан это барышнин Мишка! Вон лапку сгрыз, злодей!
Тася нежно прижимала бедного раненого Мишу. Весь он был в грязи, и одна лапка болталась на одной ниточке, и из нее лезла набивка.
– Не горюй, Тася, – утешала мама, – я его завтра тебе заштопаю. А теперь давай мы ему забинтуем лапку, будто он на войне был!
Улыбаясь сквозь слезы, Тася протянула Мишку маме.
– Ах, он скверный пес! Как отделал! – ахнула подошедшая няня. – А давеча мою калошу новую сгрыз. Вот ужо я задам ему, научу, как вещи портить! – и она, бормоча что-то, вышла из комнаты.
Через минуту раздался жалобный собачий визг, а нянин голос приговаривал:
– Не грызи! Не грызи! Не порть вещей!
Тася подняла голову и прислушалась. Бедный Гектор! Верно, больно его няня бьет. А ведь не так уж он виноват. Иногда ведь случается так, что и не думаешь, что плохо выйдет, а выходит! Надо няне сказать…
И Тася опрометью бросилась из комнаты, крича:
– Няня! Нянечка! Не бей Гектора! Я уж не сержусь, не бей!



СТАРЫЙ ДРУГ ЛУЧШЕ НОВЫХ ДВУХ

Была глухая осень на дворе. Давно уж облетели с деревьев последние листочки, размокли дорожки в садах, и все вернулись в город на зимние квартиры.
Раз, в скверную погоду, Тася шла торопливо с мамой домой. Сеял мелкий дождь, и, как ни жалась Тася под мамин зонтик, все же холодные брызги залетали ей всюду. Это было особенно неприятно из-за корзиночки с пирожными, что Тася несла в руках: того и гляди, размокнет бумага сверху, и тогда что станется с пирожками с шоколадной верхушкой?
Но вдруг, у самого подъезда, Тася остановилась.
– Иди же скорее, детка, – торопила ее мама. – Что же ты стала?
– Да кто-то пищит, мамочка, – ответила та, прислушиваясь, и вдруг вскрикнула: – Вот это кто! Смотри, какая киска!
И, забыв о пирожных и обо всем на свете, Тася вдруг присела к зеленой кадочке, в которую журча стекала вода из водосточной трубы.
Тут и мама увидала у самой стены дома маленького серого котеночка. Шерстка его отсырела, он весь дрожал, сжавшись в комочек, и, пятясь задом, все глубже старался забиться за кадочку. Но Тася поймала его за лапку, потянула к себе и взяла на руки.
– Тася! Тася! – ужаснулась мама. – А пирожные-то? Зачем же ты их на землю поставила?
– Ах, мамочка, возьми их скорее, я не могу. Смотри, какая несчастная киска!
– Ну, брось ее, не стой же под дождем! Входи скорей в подъезд!
Тася вошла, но не выпустила из рук котенка.
– Я его себе возьму, мамочка, позволь, пожалуйста. Он такой бедненький, как же его бросить?
– Да он, верно, чей-нибудь, смотри, у него на шее ленточка навязана, как же ты его возьмешь?
– А может быть, его обижали, и он ушел.
Маме и самой жалко стало зверька, и она больше не возражала.
Стрелой влетела Тася на лестницу и, запыхавшись, вбежала в детскую.
– Няня! няня! – звала она. – Где ты? Неси скорее молочка на блюдечке! Смотри, какая хорошая киска!
– Ну, добро какое нашли! – ворчливо ответила старушка, вовсе не приходя в восторг. – Только пачкать везде будет!
Но Тася не унывала: достала молока со стола, накрытого к завтраку в столовой, ухватила кусочек холодного мяса и с этой добычей вернулась в свою комнату.

Котенок жадно набросился на еду, щурясь и ворча, а Тася, как была в пальто и калошах, присела на корточки перед ним.
– Да ты хоть разденься, бесстыдница! Смотри, с калош вода течет, снимай их скорей! – теребила ее няня.
И Тася, все не спуская глаз с котенка, покорно далась раздеться.
А тот наелся и повеселел. Очистив досуха молоко с блюдечка, он выпрямился, потянулся, сгорбив спинку, потом сел и начал умываться.
– Няня, няня, – восхищалась девочка, – смотри, как он моется! Вот дуся! Гляди – лапкой за ухо… Сейчас я с ним играть буду!

Привязала Тася на нитку бумажку, побежала, котенок за ней, и такое у них веселье пошло, что насилу дозвались Тасю к завтраку. А когда она вернулась в детскую, ее гость сладко спал на няниной кровати.
– Надо ему собственную кроватку устроить! – решила Тася и подошла к игрушкам.
Тут ее точно что-то кольнуло немножко в сердце.
Каждое утро она «будила» всех кукол и зверей и рассаживала по стульям и диванам. Еще других иногда забывала, но старого, любимого Мишу никогда. А сегодня она проспала утром, потом мама взяла ее с собой в Гостиный двор, а когда вернулась, ей не до того было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12