Прошляпили, да?
– На самом деле все не так плохо, Игорь Матвеевич, – поторопился Помощник, вернув взгляд на Директора. – Даже если Волк поверит, что клад существует, что против «Интеркрайта» идет и г р а, ему все равно не успеть…
– Вот только не надо! – Дир ектор таки налил себе еще «Боржоми» и махнул залпом, как водку. – Волк этот… как его… Напридумывали, блядь, кличек – Ангел, Волк, Матильда, шпионы хреновы! Как его зовут-то по-нормальному?!
– Черский. Данил Петрович.
– Ну да, Черский, правильно. Ты досье его смотрел? Внимательно смотрел? Он же гэбист бывший, из настоящих, он печенкой чует, откуда вонь идет… И что там у него с этой… Матильдой?
– Еще неизвестно. Ангел отрабатывает.
– Пока он отрабатывает, Черский найдет Озеровскую. А потом вычислит и Ангела! И ты опять будешь говорить, что не все так плохо, да?!
Директор выбрался из-за стола, подошел к окну и замер, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок. «А ведь он меня не боится, – понял он вдруг. – Уважает – наверное, я ему нужен – разумеется. Но не боится, сволочь. Интересно, почему? Ведь если тонуть будем – вместе на дно пойдем, я всех вас за собой потащу. И Ликутова, и Решетова… Хотя Ликутов и Решетов меня первым утопить постараются, сучары…»
– Значит, так, – негромко сказал он, не оборачиваясь. – Черского о т с т р а-н и т ь. Какими методами, – мне плевать. Но он должен точно и навсегда выйти из игры. У меня осталось всего несколько дней, и я не могу позволить себе рисковать. У нас осталось несколько дней, – с угрозой поправился Директор. – Тебе все понятно?
– Да, Игорь Матвеевич, – очень спокойно сказал Помощник.
– Все. Свободен. Иди работай. Завтра в три ко мне с докладом.
Помощник вышел из-за стола, кивнул Директору от дверей – без чинопочитания, но и без наглости – и покинул кабинет.
Но ни завтра, ни послезавтра они не встретились. И вообще Директор больше никогда не видел своего Помощника.
Глава первая
И снова здравствуйте!
Вообще-то, с квартиры Данил Черский прочно собрался съезжать. Были сильные подозрения, что засвечена, но, намотавшись за день, решил все же переночевать в последний раз в старой берлоге. Дверь выдержит любую атаку, подмога, в случае чего, примчится быстро, главное – не отираться на кухне…
В дверь позвонили часов в десять вечера, когда он валялся на диване с детективом незабвенной леди Агаты и не столько читал, сколько похихикивал, представляя Агатиных аристократических убивцев и отравителей на просторах его милой Родины, где им моментально открутили бы головенки, как кутятам…
Посмотрел в глазок и, не тревожа рацию, открыл. Ухмыльнулся:
– Какие люди – и без охраны… Ну, заходите.
Клебанов, старлей от УБОПа, вошел, остановился посреди прихожей, сунув руки в карманы исторической рыжей кожанки. Сегодня он выглядит еще более упрямым и принципиальным, потому Данил, воздержавшись от ехидных реплик, спросил вполне мирно:
– А не выпить ли нам водочки?
Он не особенно и удивился, когда опер, чуть заметно кивнув, направился было в кухню. Поторопился тормознуть:
– Нет, давайте в комнату.
– А…
– Да я один, – сказал Данил.
Ольга все-таки вернулась к матери, но он, понятно, не стал вдаваться в такие тонкости. А кухни опасался, чтобы не запустили в окно какую-нибудь пакость вроде маленькой аккуратненькой гранатки из портативной «мухи» – на балконе-то остекление с секретом, любая граната там и рванет, не пройдя в комнату… «Муха» – это вполне во вкусе Беса. А Бес, очень похоже, прослышал краем уха о кладе, только ничего толком не знает…
Он, не зажигая света, принес из кухни тарелки, а из холодильника в прихожей – едва початую бутылку кошерной «Выборовой», которой снабжал Януш, поинтересовался:
– Вы, часом, не антисемит?
– Бог миловал, – сухо отозвался Клебанов.
– Вот и отлично. Слеза, – повертел бутылку, всю в наклейках с надписями на иврите. – Хоть мы с вами не иудеи, причаститься стоит – нектар…
Разлил по рюмкам. Сначала не сообразил, чем занят Клебанов, потом понял и откровенно фыркнул: старлей выискивал среди сварганенной на скорую руку закуски, не столь уж и изысканной, нечто совсем уж простенькое.
– Ну, глупо, – сказал Данил. – Зачем же принципиальность до абсурда доводить? Колбасу вон берите…
Выпили. Минутку посидели. Чтоб помочь гостю, который пришел сюда явно не в молчанку играть, он весело сообщил:
– У меня чувство такое, дежа вю называется. Стойкое ощущение, что вы ко мне уже как-то приходили. И сидели мы вот так же на кухоньке, только без водочки. Это когда Есаула из СИЗО выпускали. Помните? Мы еще договорись вместе п о р а б о т а т ь, один, единственный разик… А еще у меня чувство, даже уверенность, что ваши приходы обычно влекут за собой кучу проблем – и что характерно, исключительно на мою бедную головушку… Да чего уж там, выкладывайте, с чем на этот раз пожаловали…
– Меня посылают в Чечню, – сказал Клебанов. – Чистить тылы. Завтра полетит сводная группа от трех управлений.
– Вот уж, честное слово, это не я, – сказал Данил, мигом став серьезным.
– Догадываюсь. – Он поднял глаза, поиграл желваками. – Я вам больше не опасен, а?
– А вы что, были для меня опасны? – невесело ухмыльнулся Данил и вновь наполнил рюмки. – Что-то не припоминаю…
– Где Марина Бурлаченко?
– Ну не под асфальтом же… – Данил, подавая пример, опрокинул рюмку.
Ни с того ни с сего вдруг захотелось рассказать юному старлею все. В конце концов, ведь эта катавасия с трупами и погонями за несметными сокровищами началась с Ивлева, а об убийстве зава ВЦ «Интеркрайта» сообщил Данилу никто иной, как опер Клебанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15