Выпрямилась, откинула назад волосы, сказала удовлетворенно:
– Раньше утра не очухается, а к утру все засохнет, вполне будет похоже на кровь. Пока сообразит, что к чему, семь похмельных потов сойдет. Ничего, сердчишко крепкое, и не такое выдержит.
– Ну, ты садистка… – покачал головой Родион.
– Был бы на моем месте, еще и не такое учудил бы… Пошли.
– Куда?
– За мной, – кратко ответила она, первой вышла на лестничную площадку, захлопнула дверь – щелкнул автоматический замок – и отперла соседнюю квартиру. Усмехнулась, видя его удивление. – Ничего особенного, купили соседнюю, только и всего. Это у меня такой маленький будуарчик… Входи смело. Меж квартирами есть дверь, но мы сейчас замочек заблокируем и будем, как на необитаемом острове…
Он вошел, скинул кроссовки и куртку. Ирина, бесшумно перемещаясь в темноте, уверенно прошла куда-то, мгновением позже на стене вспыхнула неяркая лампа – этакая виноградная гроздь из синих, красных и желтых светящихся шариков.
С пола на Родиона неподвижными янтарно-желтыми глазищами уставилась черная медвежья морда, оскалившая жуткие клыки. Он с любопытством шагнул вперед, присел на корточки и потрогал белоснежные зубищи. Что-то тут было не так: шкура была чересчур огромной, не меньше шести метров в длину, а медвежья башка – вовсе уж гигантской, чуть ли не в половину человеческого роста. В природе таких медведей не бывает, точно – да и клыки на ощупь какие-то странные…
– А, это синтетика, – безмятежно сказала Ирина, ставя на пол, рядом с медвежьей лапой, бутылки и высокие стаканы. – Понравилось, и купила – то ли на Крите, то ли в Палермо, не помню толком… Пощупай, правда мягкая? Ты плюхайся прямо на нее, сам видишь, мебели нет, когда я здесь, жизнь на полу главным образом и протекает…
Родион опустился на шкуру, в длинный густой мех, и в самом деле ничуть не напоминавший на ощупь жесткую синтетику. Огляделся. Огромный телевизор стоял прямо на полу, в уголке, рядом – черный музыкальный центр из нескольких блоков. Больше ничего в однокомнатной квартире и не было – только картины по стенам. Он попытался определить, где тут дверь меж квартирами, но не смог ее высмотреть – видимо, искусно замаскирована.
Ирина тем временем включила магнитофон, сунула первую попавшуюся кассету. Он несколько раз слышал эту песню с часто повторявшимся припевом: «Э-о, э-о…» – в музыкальных заставках семнадцатого канала ее частенько крутили. Расслабился, блаженно прикрыв глаза – на сей раз не терзаемый никакими комплексами, несмотря на роскошную отделку этого гнездышка, несмотря на то, что его пригласила на роль дарушки взбалмошная богатенькая дамочка, он вовсе не чувствовал себя в роли жиголо. Не брать у нее денег, и все тут. И никаких комплексов. Красивой женщине хочется мужика, только и всего, не бродягу подобрала, в самом-то деле…
– Ты коктейли пьешь? – спросила Ирина, возясь с фигурной, почти дискообразной бутылкой. Он узнал «Реми Мартин» – Лика тоже, случалось, покупала.
– За рулем, вообще-то…
Впрочем, до дома ему оставалось ехать какой-то километр, если свернуть на Котовского, оттуда дворами на Озерную – можно проскочить, избежав нежеланных встреч, так что пару стаканчиков безбоязненно осилит…
Он взял у Ирины высокий стакан с золотым ободком и крохотным золотистым кентавром, отхлебнул глоток.
– Ты когда душ принимал последний раз? – спросила она буднично.
– Сегодня утром.
– Я тоже, так что обойдемся без водных процедур… – Ирина со стаканом в руке опустилась рядом с ним, утонув в пушистом мехе, положила голову ему на бедро, задумчиво глядя в угол. В такт учащенному дыханию колыхалось ожерелье, разбрасывая брильянтовое сияние. – Про баксы не забудь, я ж тебе должна…
– Обойдусь.
– Ну, за переноску тела все равно можно взять без ущерба для гонора…
– Обойдусь, – повторил он решительно.
Она повернула голову, снизу вверх лукаво взглянула в глаза:
– Прекрасно, дон Сезар, я в который раз очарована…
– А револьвер твой где?
– В той квартире остался.
– Значит, если бы я там, на берегу, взял побрякушки и пошел, шарахнула бы в спину?
– Ага, – безмятежно призналась Ирина. – Вовсе не из скупости, а от разочарования в кавалере – женщины такие вещи не прощают.
– А может, я очень хитрый. – Родион рассеянно играл ее волосами. – Когда разнежишься, грохну по голове и квартиру обчищу качественно…
Она напряглась – но только на миг. Проворчала:
– Шуточки у тебя… Богатые таких пужаются, имей в виду на будущее. Не дури, я к тебе уже присмотрелась. И видела кой-какой… элемент. Так что не строй из себя, выпей лучше…
Расстегнула ему пару пуговиц и прижалась щекой к его голому животу, царапнув кожу вычурной сережкой. Сейчас она была совсем другая – тихая, неторопливая в движениях, расслабленная. Родион погладил ее грудь под тонким бархатом, зажмурившись от приступа извечного мужского самодовольства. Как выражался циник и кобелино Вадик Самсонов, высший кайф в том, чтобы поиметь очаровательную женщину, когда за стеной дрыхнет муж…
Она вдруг дернулась, словно подброшенная беззвучным взрывом, вцепилась в его плечи, опрокидывая на себя, прижалась, обеими руками обхватив за шею так, что перехватило дыхание. Стакан улетел куда-то, но упал в пушистый мех и не разбился. Ухо защекотало частое жаркое дыхание, узкие ладони метались по его телу, царапая кольцами, срывая рубашку. Одна за другой отлетали пуговицы, Родион не сразу успел и последовать за порывом страсти, в ухо рвался стонущий шепот:
– Снимай платье… Рви! Рви его к чертовой матери, я тебе говорю! Рви в клочки!
Секунду поколебавшись, он рванул тонкий бархат, послушно расползавшийся под пальцами, как паутина.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24