И без потерь, что характерно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СТАРПОМ, ПРОДАЖНАЯ ШКУРА...
Сигара - признак некоторого аристократизма или, по крайней мере, претензии на таковой. А посему Мазур, он же господин Якобе, новоявленный старший помощник и по совместительству суперкарго , получивший повышение по случаю неожиданной болезни прежнего старпома, стоя у перил, старательно попыхивал толстой коричневой сигарой, с ленивой бдительностью наблюдая, как суетятся бронзовокожие грузчики, как аккуратно обвязанные штабеля белых коробок под скрип талей плывут на поддонах и опускаются в трюм.
Разумеется, сам он не просил ни о повышении, ни о легализации, ему и в прежней роли рядового матросика было уютно. Однако от него в данном случае снова ничего не зависело. Ему попросту приказали - и точка. Объявили, что отныне он господин Якобе, суперкарго и старпом. Битых четыре часа он провел в управлении порта, таскаясь с бумагами по этажам и кабинетам, на собственной шкуре постигая нехитрую истину: иные критики, склонные ругать отечественную бюрократию, попросту в жизни не сталкивались с ее аналогами, процветающими под экзотическими широтами. Все то же самое, только хуже. Особенно если представления не имеешь, как давать взятки здесь, чтобы прошло непринужденно и естественно. Инструктаж, конечно, вещь хорошая, полезная, но он не в состоянии подготовить ко всем национальным тонкостям...
Ну, справился в конце концов. Разжился должным количеством печатей, штампов и подписей. И партия японских цветных телевизоров начала нехитрое путешествие из грузовиков в трюм. По крайней мере, в документах эти коробки значились как цветные телевизоры, а на деле - черт их знает...
Возможно, эта партия груза - такой же оборотень, как сам "Нептун". Ничем не примечательное судно средней грузоподъемности, обычная "коробка" на первый взгляд, но обладающая чересчур мощными для такой лоханки машинами и системой идеально замаскированных тайников как для людей, так и для их снаряжения и капитаном этакого среднестатистического европейского облика, решительно непонятной национальной принадлежности по имени Адам и по фамилии Барт (каковые анкетные данные опять-таки не позволяют строить хотя бы приблизительные догадки о родине и подданстве "первого после бога").
В такой игре все возможно. Капитан мог оказаться натуральным импортным мореходом, прочно сидящем на некоем неизвлекаемом крючке, и с тем же успехом быть кадровым офицером советского военно-морского флота. "Морские дьяволы" были достаточно взрослыми и натасканными в сложностях жизни ребятами, чтобы не задавать глупых вопросов. Достаточно было знать: на борту данного плавсредства они могут чувствовать себя в полной безопасности - при условии, что никому не станут навязывать свое общество и уж, безусловно, воздержатся от каких бы то ни было вопросов.
Так оно все и проистекало: команда молча оказывала все возможное содействие, открывая рот только при крайней необходимости. А в остальное время проходили морячки мимо пассажиров, как мимо пустого места, ничем не показывая, что вообще их видят. Пассажиры держались аналогично.
Сейчас, конечно, все обстояло чуточку иначе: к господину старшему помощнику время от времени подгребали с мелкими бытовыми проблемками то боцман, то старший палубной команды, и Мазур эти проблемки решал в меру компетенции и разумения. Надо сказать, что в глубине души он чувствовал себя неуютно, выставленный на палубе на всеобщее обозрение, - весь из себя в белом, в морской фуражке с непонятным гербом. Якорек на гербе был так себе, дохленький, да и венок золоченых листьев неизвестного дерева не блистал густотой и внушительностью, но должен же как-то отличаться судовой офицер от рядовой матросни, даже на панамском корабле? Точнее, на корабле под панамским флагом, - а сие, как известно, не более чем удобная вывеска, своего рода галстук, без которого не пускают в приличные рестораны...
- Руководишь? - сказал бесшумно подошедший Лаврик.
Конечно же, по-английски спросил, как требовала строжайшая инструкция.
- Работаю помаленьку, - сказал Мазур на том же туземном наречии. - Интересно, долго мне еще дурака валять?
- Вы меня удивляете, дружище, столь прямолинейными и аполитичными вопросами удивляете, - сказал Лаврик, безмятежно щурясь. - Вы, так сказать, особенным доверием облечены, нужно не ныть, а гордиться.
- Интересно, почему я? - уныло спросил Мазур.
- Я тебе скажу по старой дружбе, - фыркнул Лаврик. - Только дальше не передавай. Кое-кто решил, что именно твоя физиономия идеально подходит для намеченной акции. Идеальным сочетанием деревенской простоты и хитрости. Нужен мошенник с честной физиономией, но не особенно интеллектуальный...
- Любопытно, - сказал Мазур, охваченный нехорошими предчувствиями. - А с чего это ты язык распустил? Уж тебя-то я знаю...
- А время подошло вносить ясность, - сказал Лаврик беззаботно. - Спустись-ка в каюту к нашему дорогому мистеру Герберту, тут и без тебя управятся. Прямо сейчас, не откладывая...
Мазур покорно поплелся в указанном направлении. На его стук незамедлительно последовало приглашение войти.
Пресловутый мистер Герберт был примерно ровесником Мазура и мужиком весьма обаятельным, настолько, что даже глаза у него были по-настоящему добрыми, а это у людей определенного рода занятий свидетельствует о твердом профессионализме. Учитывая все обстоятельства, даже юный мичман на месте Мазура догадался бы, пожалуй, что этот мужик - никакой не мистер и никакой не Герберт. Но эти догадки следовало держать при себе, если и сам хочешь оставаться профессионалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15