Теперь я вижу, что в этом не было нужды.Она медленно опустила меч.— Зачем они охотятся за ним? Он никому не сделал зла.Ангел пожал плечами.— Да, последние годы он вел себя тихо, но врагов у него много, как у всякого наемного убийцы. Это он учил тебя биться на мечах?— Да.— Ему должно быть стыдно. Фехтование — гармоничный союз сердца и ума. Разве он не говорил тебе этого?— Говорил, — буркнула она.— Но ты, как и большинство женщин, слышишь лишь то, что тебе приятно. Как же, знаю. Ну а стряпать ты умеешь?Сдержав себя, она одарила его сладчайшей улыбкой.— Конечно. Я умею также шить, вязать, вышивать… Что же еще? Ах да… — Она стукнула его кулаком в подбородок. Ангел стоял у поваленного дерева, он не успел утвердиться на ногах и от второго удара полетел в грязь по ту сторону ствола. — Чуть не забыла! Еще он обучил меня кулачному бою.Ангел приподнялся на колени и медленно встал.— Моя первая жена была такая же, — сказал он, потирая подбородок. — Снаружи — что твой пух, внутри — твердая кожа и сталь. Но скажу тебе, девушка, кулаками ты работаешь лучше, чем клинком. Так как же, мир?— Мир, — усмехнулась она.
Ангел шел за ней, потирая опухшую челюсть. Лягается она, как злая лошадь, да и рукой бьет не слабее. Он печально улыбнулся, любуясь сдержанной грацией ее походки. Хороший боец, решил он, но слишком полагается на разум и не доверяет чувству. Даже ее кулачные удары были вполне ожидаемы, но Ангел не стал ей сопротивляться, понимая, что она нуждается в каком-то удовлетворении после того, как он столь легко побил ее.Гордая женщина. И красивая, не без удивления признал он. Ангел всегда предпочитал полногрудых, пышных, покладистых женщин, с которыми тепло в постели. Мириэль слишком тонка на его вкус, и ноги ее, длинные и красивые, чуть более мускулисты, чем следует. Зато с ней, как говорится, можно идти в горы.Он хмыкнул, и Мириэль обернулась.— Чего это тебя разбирает? — ледяным тоном осведомилась она.— Просто так. Вспомнил, как ходил по этим горам в последний раз. Вам с сестренкой тогда было лет восемь-девять. Подумать только, как быстро летит время!— Я тебя не помню.— Тогда я выглядел иначе. У меня был орлиный нос и густые брови. Это уж потом чужие кулаки подпортили мне наружность. Губы были полнее, чем теперь, и я носил длинные рыжие волосы до плеч.Мириэль присмотрелась к нему получше.— Но тебя тогда звали не Ангел.— Нет. Каридрис.— Теперь вспомнила. Ты принес нам платья — мне желтое, а Крилле — зеленое. Но ты же был…— Красавец? Да уж, не такой урод, как теперь.— Я не хотела…— Ничего, девочка. Красота долго не живет. А уж при моем роде занятий…— Не могу понять, что заставляет людей выбирать себе такую жизнь. Причинять боль другим, страдать самому, рисковать жизнью — и чего ради? Чтобы сборище толстобрюхих купцов могло поглазеть, как льется кровь.— Прежде я поспорил бы с тобой, — мягко ответил он, — но теперь не стану. Да, это была грубая, варварская жизнь, и все-таки я любил ее.Придя в хижину, они поели. Ангел уселся у догорающего огня и стянул сапоги.— Что-то рано вы стали топить, разве нет?— У нас был гость, старый человек, — сказала Мириэль, садясь напротив. — Это для него.— Старый Ралис?— Да. Ты его знаешь?— Он уже несколько десятков лет таскается между Дренаном и Дельнохом. Когда-то он делал ножи, подобных которым я не видел. У твоего отца тоже были такие.— Прости, что ударила тебя, — сказала она вдруг. — Не знаю, зачем я это сделала.— Ничего, мне не впервой. Притом ты здорово разозлилась.— Обычно я не даю себе воли. Наверное, я просто испугалась немного.— Это хорошо. Я не доверяю бесстрашным мужчинам, да и женщинам тоже. Такие и убить могут. Но вот тебе мой совет, юная Мириэль: когда сюда явятся люди из Гильдии, не бросайся на них с мечом. Стреляй из засады.— А я думала, что хорошо дерусь. Отец всегда говорил, что я фехтую лучше него.— Во время уроков — возможно, но в бою — вряд ли. Ты обдумываешь все свои ходы, и это отнимает у тебя скорость. В бою на мечах рука и мозг должны быть связаны неразрывно. Сейчас я тебе покажу. — Он взял из поленницы тонкую палку и встал. — Становись напротив меня. Держи руки над палкой и, как только я отпущу ее, лови. Понятно?— Что ж тут непонятного… — Он разжал пальцы, рука Мириэль дернулась, но палка уже упала на пол. — Я не успела приготовиться.— Попробуй еще раз.Она попробовала еще раз и еще, но опять потерпела неудачу.— Ну и что это доказывает? — рассердилась она.— Твою медлительность. Рука должна хватать палку, как только глаз замечает, что она падает, — но у тебя не получается. Ты видишь, передаешь приказ руке и только потом ловишь — но опаздываешь.— Как же иначе? Рука должна получить приказ.— Сейчас увидишь как.— Хорошо, показывай.— Что ты хочешь ей показать? — спросил Нездешний с порога.— Мы учимся ловить палки, — медленно обернувшись, ответил Ангел.— Давно мы не виделись с тобой, Каридрис. Как поживаешь? — Арбалет Нездешнего целил Ангелу в сердце.— Я не убивать пришел сюда, дружище. Я не состою в Гильдии. Я пришел тебя предостеречь.— Я слышал, что ты ушел с арены. Что поделываешь теперь?— Торгую охотничьим оружием. У меня было место на рыночной площади, но его отобрали за долги.— За десять тысяч золотом ты мог бы выкупить его обратно, — холодно заметил Нездешний.— Еще бы! Мне хватило бы и пятой доли. Но я уже сказал тебе: на Гильдию я не работаю. И не советую называть меня лжецом!Нездешний разрядил арбалет, ослабил пружины и бросил оружие на стол.— Согласен, ты не лжец. Но с чего ты вздумал предупреждать меня? Мы никогда не были настолько близкими друзьями.Ангел пожал плечами.— Я думал о Даниаль. Не хотел, чтобы она овдовела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14