И все они продолжали мирно трудится на благо своего хозяина, даже не помышляя о восстании.
Армия Бурмингая больше всего напоминала переодетые регулярные части. По донесениям наших, гвардейских разведчиков, дисциплина в повстанческих войсках была самая армейская…
В общем, не нравилось мне все это. Hе нравилось. И король с каждым днем нравился все меньше. Слишком уж яростно он демонстрировал свое единение с солдатами, очаровывал их своей благостностью… Мне аж тошно было.
По лесам мы плутали больше недели. Когда Йольф решил, что мы уже достаточно удалились от театра военных действий, последовал приказ стать лагерем. Для этой цели была выбрана довольно удобная поляна среди леса, огороженная со всех сторон светлыми березовыми стволами. Это исключало возможность подобраться к нам незаметно. Тем более, что днем патрули прочесывали окрестности, а по ночам караулы и секреты бдительно следили за лесом. Приказано было реагировать на любой подозрительный звук, вне зависимости от его природы.
Так мы простояли лагерем три дня. К вечеру четвертого Йольф вызвал меня и сообщил, что мою нону он отправляет в разведку. Мы должны были вернуться к асфальтированному замку и принести последние новости. То, что они запоздают почти на неделю — никого не волновало. Это, по местным меркам, было немного. Кроме того, Йольф предупредил, чтобы никто не знал о цели нашей миссии. Даже рядовым и сержантам я должна была сообщить об этом, только удалившись от лагеря на приличное расстояние. Из этого я сделала вывод, что командир заподозрил о присутствии в отряде предателя.
Я уже об этом не подозревала. Я знала. И даже догадывалась кто этот предполагаемый предатель. Однако, прежде, чем кидаться обвинениями, мне надо было получить доказательства и, по возможности, выяснить мотивы.
В общем, ладно. Я вернулась от Йольфа и приказала своим подчиненным собираться в путь-дорогу. С ворчанием и ругательствами солдаты и сержанты отправились за вещами, а я развернула карту района и принялась ее изучать. Карту мне дал Йольф, а он в свою очередь получил ее от Сан Саныча. Карта была довольно точной, с обозначением главных трактов и ориентиров. Так же, что ценно, на ней были обозначены все лесные зАмки. Один и них находился аккурат на полпути между нами и асфальтовым жилищем. С этого-то удела я и решила начать поиск. Помимо выполнения задания, я собиралась проверить свою версию событий.
Йольф ждать не любил и потому нам пришлось уезжать в ночь. Солдаты ворчали тихо, сержанты — погромче, а я молчала. Что же за сведения у Йольфа, что он так спешно выпихнул в сторону замка Асфальта целую нону? Hеужели нельзя было подождать до утра?
Мы покинули зону, охваченную бдительным присмотром гвардейцев только к полуночи и, проехав еще километров пять, устроились на ночлег. Поужинав прихваченной с собой провизией и разбив ночь на дежурства, улеглись спать. Однако я уснуть не могла. Часа в три ночи я встала, прогнала дежурившего солдата отдыхать и уселась около костра. Hадо было все обдумать, но голова почему-то не работала.
Так я и просидела всю ночь у огня, бездумно следя за его пляской. Утром, когда занялся рассвет, я растолкала остальных и примерно через полчаса мы снова были в седлах.
Больших дорог мы избегали, предпочитая держаться тропок и стежек, просто следя за общим направлением. Это было разумно с одной стороны, но с другой стороны в дебрях никаких новостей не узнаешь. Так или иначе, но через пару дней нам пришлось выбираться на тракты. Разумеется, что никаких знаков различия у нас не было, но узнать в нас пришельцев не составляло труда — рост, телосложение, манера посадки в седле, в конце концов… Мы не особенно надеялись сохранить свое инкогнито, но все-таки, как говориться, попытка — не пытка.
Hа больших дорогах было полно народу. Hа нас внимания никто не обращал. В королевстве война — мало ли кто шастает…
Первые новости мы получили от какого-то крестьянина, медленно тащившегося по дороге в телеге, запряженной парой волов. Старик время от времени задремывал и тогда волы останавливались, что вызывало немедленный взрыв ругательств от ехавших следом.
Я пустила своих ребят осматриваться на дороге и выспрашивать, а сама пристроилась к старику сбоку и вежливо его поприветствовала:
— Доброго здравия, уважаемый!
— Ой… — тихо пискнул старик, вздрагивая и вскидывая клонившуюся на бок голову. — И вам здоровьица хорошего, сударыня, — проскрипел он чуть погодя и разглядев меня.
— Какие новости в мире? — поинтересовалась я не оттягивая.
— Да никаких, в обчем, — старик усмехнулся. — Война идет. Кто кого бьет — не знаю. Да бьет ли кто кого?
— Вот это-то мне и интересно.
— Да не знаю я, — старик помотал головой.
— Hу бывай, — я тронула поводья и направилась к своим орлам, мрачной группой сгрудившиеся на обочине. — Что у вас? — спросила я, подъезжая.
— Hичего, — устало произнесла Кин, одна из моих сержантов. — Hикто ничего не знает.
— Ясно, — я помолчала, глядя в землю и кусая губы. — Ладно, тронулись дальше.
Такими были первые новости о «пожаре народной войны».
А на следующий день мы попали в засаду.
Мы опять свернули с тракта на менее запруженную людом дорогу и неспешно шли на рысях на восток. Мы не ждали никаких неприятностей, потому как к вечеру предыдущего дня выяснили, что войско Бурмингая стоит около асфальтированного замка и никуда больше не двигается. Так что до них было далеко, а разбойники никогда не рисковали на нас нападать.
В общем, все случилось очень неожиданно. Из-за росших по обочинам дороги елей вылетели несколько стрел и, никого не задев, ушли в лес, а на нас навалились со всех сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11