-- А бабушка? Она ведь тоже хочет посмотреть на обезьяну!
-- Знаешь что, Ольга? -- вдруг вмешался отец. -- Ты просто расскажешь бабушке про нашу обезьяну. А покажем... покажем ей фото. Пока мама собирает чемодан, сходите-ка к фотографу...
Неподалеку от кафе "Снеговик" даже днем мерцали четыре огромные оранжевые буквы: Ф-О-Т-О.
Маэстро Жора увидел через окно идущих мимо Олю с Капой и бросился к двери. Но девочка с обезьяной прошли мимо.
За стеклом фотоателье висели большие портреты улыбающихся красавиц и красавцев. "Мы были несчастны до тех пор, -- говорили их лица, -- пока нас не сфотографировали. Хотите быть такими же красивыми и радостными? Для этого вам нужно только открыть дверь да сесть на стул. Фотограф нажмет кнопку и..."
Оля открыла дверь, и они с Капушей вошли в комнату, часть которой была отгорожена зеленой шторой. Они подождали немного. Штора зашевелилась, отдернулась, как занавес в театре. Из-за нее показался человек маленького роста и неопределенного возраста. Казалось, он никогда в жизни не стригся.
Человек поднял руку и щелкнул пальцами:
-- Прошу сюда! В один момент мы снимем вас на документ.
Оля отрицательно покачала головой:
-- Не на документ, а для бабушки.
-- Для бабушки? Ладушки! Снимем вас для бабушки!
Фотограф посмотрел на девочку и только тут заметил Капитолину.
-- Хм... прекрасно! Вашу даму мы повесим как рекламу.
-- Зачем?
-- Даже обезьяна эта жить не может без портрета, -- ответил фотограф. -- Занимайте первый ряд! Вставлю пленку в аппарат!
Ольга села на скамейку перед трехногим аппаратом и посадила рядом Капушу.
-- Не жмурьтесь! Глаза должны быть открыты. Смотрите вперед, зажигаю софиты!
Сильный свет ослепил обеих клиенток. Капитолина заморгала и отвернулась.
Фотограф оставил аппарат и побежал к скамейке, на которой сидели Оля с Капой.
-- Как надо сидеть, я сейчас покажу: сижу, не моргая, и прямо гляжу...
Он сел на скамью рядом с девочкой и посмотрел прямо в аппарат.
Капуша прошмыгнула между тремя ногами фотоаппарата и прыгнула на стул. Фотограф не успел вскочить, как она схватила маленькую резиновую грушу и нажала. Затвор щелкнул. Капуша сфотографировала фотографа.
Он помчался за Капой, Оля -- за ним, а Капитолина -- за Олей. Они немножко побегали, пока фотограф не зацепил ногой аппарат. Тот стал падать, и фотограф поймал его на лету. Все остановились, аппарат снова был заряжен.
Оля с Капушей опять уселись на скамью. Фотограф занял свое место и быстро нажал резиновую грушу.
-- Ура! Я вас снял. Я вас снял, это факт! А если б не снял, получил бы инфаркт.
-- А теперь? -- спросила Оля.
-- Теперь подождите, проявим пластинки и напечатаем лучшие снимки. Только прошу, зная вашу натуру, больше не трогать аппаратуру!
И он задернул занавеску.
Через несколько минут фотограф появился и, жмурясь от света, протянул девочке снимок.
Оля взглянула: на фото она сидела рядом с лохматым фотографом.
-- Наверное, вы ошиблись. А где Капитолина?
-- Ах да! Фу ты, ну ты! Действительно странно: где вы, где я и где обезьяна? Возьмите-ка лучше вот этот портрет. Надеюсь, теперь уж все правильно. Нет?..
На этот раз в руках у Оли была фотография, с которой смотрели два жизнерадостных лица: Олино и Капитолинино. Они и в самом деле годились для витрины.
-- Спасибо!
Оля хотела заплатить деньги.
Но фотограф денег не взял. Он пожал Оле руку и долго тряс мохнатую руку Капуше. Он вдруг стал очень грустным, этот маленький лохматый человек, ласково погладил обезьяну и произнес:
-- Помощника мне завести бы охота. Несложная, в сущности, будет работа. Я говорю: "Спокойно, снимаю!" Он свет зажигает, а я нажимаю...
-- Спасибо! -- опять поблагодарила Оля. -- Но Капуше нужно многому учиться.
И, чтобы утешить фотографа, Оля прибавила:
-- Может, когда она выучится и станет человеком, она захочет сама фотографировать. А пока...
-- Ну что ж, пусть придет. В атмосфере сердечности всегда остановим мгновенье для вечности.
Лохматый фотограф распахнул перед ними дверь.
...Капуша брела домой следом за Олей. Едва они поравнялись с кафе "Снеговик", Капуша исчезла в кафе.
Оля побежала за ней.
-- Добро пожаловать! -- раскланялся мороженщик. -- Я очень люблю эту обезьяну. И она меня...
-- Нам надо спешить, -- сказала Оля. -- Я уезжаю к бабушке...
-- А обезьяна?
-- Мама не разрешила брать ее с собой...
-- Очень хорошо! -- обрадовался Жора. -- То есть я хотел сказать, очень плохо!.. Это -- угощение обезьяне!
Он протянул эскимо.
Капитолина взяла эскимо, и они вышли.
Едва Капуша скрылась за углом, Жора ухмыльнулся. Дрессировка -- великое дело! Девчонка уедет, а обезьяне обязательно захочется полакомиться.
Двадцать седьмая история. ОЛЯ УЕЗЖАЕТ
Мама суетилась, бегала из комнаты на кухню и обратно. Она собирала в чемодан Ольгины вещи, приготовила бутерброды и термос в дорогу, положила подарки для бабушки. И при этом приговаривала:
-- Ольга! Не садись в поезде у окна. Не выходи в тамбур -- там холодно. Не пей холодной и сырой воды. Не приставай к отцу, когда он думает. Не...
-- А когда не думает, можно приставать? -- спросила Оля.
Наташа сделала вид, что не слышит. Она уже говорила с папой.
-- Не задерживайся, а то на работу опоздаешь!
-- Будь спокойна! -- отвечал Павел. -- Побуду день, оставлю Олю у бабушки и вернусь. После за ней съезжу.
Капуша сидела верхом на валике дивана и грустила.
-- Ты не грусти! -- промолвила Оля. -- Я буду скучать без тебя и буду вспоминать тебя. И ты меня вспоминай. Ладно?
Капуша подпрыгнула. Казалось, ей хотелось сказать Оле:
-- Я чувствую, что без тебя мне опять придется баловаться.
Но сказать она не могла, только повизжала тихонько и прыгнула с дивана к девочке на руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46