Дом снесут, а стена останется.
Светка что-то задумала. Она стала белой краской проводить немыслимые линии. Генка еще быстрее малевал голубым.
Внизу, в темноте, кто-то закашлялся. Светка перестала красить и в испуге оглянулась.
- Не обращайте на меня ровно никакого внимания, - сказал снизу человек. - Я, если не помешаю, тут постою...
Она узнала человека по голосу. Да это Аркадий Михайлович, старый художник из квартиры под чердаком! Всю жизнь в доме прожил. И всегда один. Отсидел в лагерях семнадцать лет, а после вернулся. Когда мать устраивала Светку в изобразительную студию, она заходила к Аркадию Михайловичу.
- Обязательно ведите ее, - сказал он, посмотрев Светкины рисуночки. - Обязательно! У вашей дочери несомненный дар подмечать живописные детали.
- Любопытно, очень любопытно получается, - повторял теперь художник. - Правда, несколько темновато разглядывать этот шедевр. Ну что ж, утром будем присутствовать на вернисаже. Желаю удачи!..
Он приподнял шляпу и исчез в подъезде.
Раскрасили чуть ли не всю стену, сколько достать с лестницы смогли. Кончилось тем, что Светка согнала Усова с лестницы, забралась наверх и намалевала огромное рыжее пятно, из которого лучи прорывались сквозь тучу. Лучи падали на синие волны и белую-белую пену.
- Вот ты где, Усов! Легок на помине...
Из темноты показался Гаврилов, остановился, потрогал лестницу.
- Почему я легок, а не ты? - спросил Усов.
- Ты легок, потому что тяжел! Опять о тебе сейчас в школе говорили. Когда только за голову возьмешься?!
- Возьмусь, не волнуйся!..
- Ты смотри, краской меня не заляпай, - сказал Мишка на всякий случай Светке и поправил папку под мышкой. - А кто это вам поручил?
- Мы добровольцы, - пробурчал Генка.
- Как это? - не понял Мишка.
- Вот так! Сами - и все. Да ты иди...
- Иду, - сказал Гаврилов, пожав плечами, и, оглядываясь все время назад, ушел.
Светка хотела еще что-то нарисовать, но тут ее позвали домой, ей пришлось сматывать удочки. Потом Генке. Выйдет бабка - хуже будет...
На кухне Усов разглядел, что штаны и рубашка вымазаны в синей, белой и голубой красках. Стал спешно отмываться, но еще больше перемазался. От него пахло, как от керосиновой лавки.
Бабушка все это увидела и заплакала.
- Ну, не плачь! Чего ты все плачешь? - говорит Генка. - Завтра сам снесу штаны в химчистку.
Бабушка перестала плакать и засмеялалсь.
- Если твои штаны нести в химчистку, пятна останутся, а штаны протрутся. Себя тоже отнесешь? Горе ты мое горькое. Пей молоко - и спать.
Утром Усов отправился в школу. Вернулся домой - бабушка в ужасе. Приходил управдом, разгорается скандал.
- Чего вы вчера во дворе наделали? Сознайся, а?
- Да ничего не наделали!
- Как это ничего? Акт, говорит, составлять будут.
- Какой акт?
- Как же! Вы там весь двор изуродовали. Ремонт, говорит, требуется. Деньги, говорит, с родителей взыщем...
Генка на всякий случай промолчал. Вечером пришел пенсионер Тимофеич.
- Безобразие это! Форменное хулиганство! - повторял он, стоя на пороге, а уходя, сказал, что во дворе устроят товарищеский суд и привлекут к ответственности тех, кто виноват.
- Что же это за напасть, горе мне! Вот наградил господь внуком, причитала бабка.
- Да не господь это, - ворчал Усов. - Это Тимофеич нам мстит за то, что бредень его в воду закинули.
- Выдумаешь тоже! Тимофеич - пенсионер уважаемый. А вы?
- Браконьер он, а не уважаемый!
Через три дня всем велели прийти в красный уголок. Светка и Усов стояли перед столом с зеленым сукном. За столом сидел управдом и еще старики со двора. Красный уголок был полон пенсионерами. Светкина мать скрыла от отца, что ее вызвали из-за плохого поведения дочки. Она сидела рядом с Генкиной бабушкой. Та плакала, стеснялась, что плачет, и украдкой вытирала глаза платком. Светкина мать утешала Генкину бабушку, а сама думала, что вот передалось дочери плохое от Усова, а хорошего он от нее не набрался.
В углу, возле двери, сидел Мишка Гаврилов, положив на колени папку. Ему было очень обидно, что опять на класс пятно, и опять из-за Усова. А тут еще Светка! И как это такие люди вечно все делают во вред себе и другим, а после за них отвечай...
В дверях появился Сонкин.
- Иди отсюда! - зашептала Светка.
- А я тоже красил, - сказал ей Сонкин.
- Не ври, ты не красил!
- Нет, я красил!
И Сонкин встал рядом с Усовым и Светкой.
Управдом сказал, что поступила жалоба на хулиганов чистейшей воды. И посмотрел на Тимофеича. Тот утвердительно кивнул.
- Они, - сказал управдом, - загрязняют территорию двора, безобразно разукрасили чистую стену. Это так оставлять нельзя.
- Ни в коем случае! - подтвердил Тимофеич.
- И родителей таких нужно бы привлекать, - прибавил управдом. Потому как это хулиганство чистейшей воды!
Почему чистейшей воды, Усов не понял.
Потом слово взял пенсионер Тимофеич. Это он во дворе вкопал стол и скамейки, чтобы было где играть в "козла". По случаю заседания он даже побрился.
- Здесь сейчас, где вы сидите, кипит жизнь, - сказал он. - Кажный должон в ней участвовать. А они всем мешают. Да! Ну, еще бы написали на стене какой-нибудь хороший лозунг. Так ведь нет, понимаешь! Изобразили какую-то абстрактную живопись, которую смотреть противно!
Сейчас браконьерами назовет, подумал Сонкин. Но про рыбу Тимофеич решил не вспоминать.
После него встала старушка-лифтерша.
- Нам, - говорит, - отпускают большие средства на жилой фонд, а находятся вот такие несознательные, которые расхищают этот фонд. Это они пишут мелом ругательства, и лифт ломают в новом доме номер семнадцать, и тушат окурки об стену в подъездах. Я бы это дело так не оставила. Может, их нужно вообще выселить из нашего прекрасного города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29