Так они сидели долго, обнявшись. Сидели и не слышали, как пришел с работы отец. Он встал на пороге и удивленно сказал:
- Через десять минут хоккей по телевизору, а вы тут сидите, и хоть бы что. Есть хочется, просто страсть как!..
Мать и дочь не двинулись с места.
Отец ничего не понял. Он приблизился к ним в темноте и обнял обеих своими длинными ручищами.
- Это что за слезы в четыре ручья? - воскликнул он и вынул носовой платок. - Ну-ка, прекратите немедленно, а то опять внизу потолок протечет. Будет пятно, и соседи обязательно напишут жалобу!
РОДНАЯ СТЕНА
Дом, в котором давным-давно живут Усов и Светка, не очень новый, даже старый. Стены у него такие толстые, что комиссия, которая осматривала дом, ответила жильцам:
- Сносить не будем. Две тыщи лет еще простоит, живите на здоровье.
Неизвестно почему, задний фасад дома выходит на набережную, а фасадом упирается в высокую слепую стену. Когда-то напротив был другой дом. Его снесли, построили новый, тот, где живут Мишка и Сонкин, а стена осталась. Окно Усовых и окна Светки смотрят в стену. Она вся пятнистая: серая, а местами, где штукатурка отвалилась, красная, кирпичная. Вверху же от копоти почернела или от времени: все от времени чернеет.
Светкин отец говорит, что стена ограничивает горизонты их семьи. Он пишет заявления в разные места о том, что к его ребенку не попадает солнце. На все заявления отвечают вежливо, но стену не сносят. Мать его успокаивает:
- Это же просто чудесно, что перед окнами, где стоит стол нашей девочки, стена! По крайней мере, дочь не отвлекается от уроков.
Мать не понимает, что стену разглядывать очень интересно. То дождь по ней стекает косыми струями, то иней нарисует узоры. Короче говоря, уроки удобно не делать, даже если делать их очень удобно. А можно делать просто так, когда хочется их делать. Но никогда не хочется.
Они сидели во дворе на скамейке, у стола, где обычно играют в "козла". Сегодня "козла" уже забили и разошлись. Они сидели вдвоем - Усов и Светка. Им было тоскливо. Светка только что сообщила: скоро отцу дадут новую квартиру совершенно в другом районе, и она отсюда сматывается. Но хотя квартира будет новая и все такое, Светке жаль уезжать. Как-никак всю жизнь они прожили друг возле друга. И выросли здесь, в этом дворе. А теперь и в школу в другую идти, и вообще...
Светке хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы Усов помнил всю жизнь и никогда не забывал. Она не знала, что придумать, и от этого ей было еще грустней. Вдруг она повеселела, подмигнула и предложила рассказать одну историю.
- Валяй! - сказал Усов и поднял воротник: все-таки было уже холодно.
Светка влезла на стол, размахивала руками.
- Вот, значит...
- Что - вот?
- Не передразнивай, а то замолчу... Жила-была одинокая женщина. Раз она заболела, пришел к ней доктор из районной поликлиники. Была осень, как сейчас. Напротив ее окна стояло одинокое дерево, с него падали листья. Женщина говорит: "Вот упадет последний лист, и я умру..."
Почему, когда грустно, в голову приходит все такое печальное? Усов сидел, уставясь в землю, даже перестал ногами скрести.
- А потом что?
- Потом... вечером ее сосед пошел на кухню чайник разогреть и видит: с дерева последний лист упал. Он взял лестницу, кисть и краски и нарисовал на стене, напротив ее окна, лист.
- И больная не умерла? - спросил Усов.
- Глупый, не в этом дело!
- Погоди-ка! - вспомнил Генка. - Ведь есть такой рассказ, не помню у кого!
- Какое это имеет значение? - обиделась Светка. - Я ведь не сказала, что сама придумала!
Она похлопала его по спине и произнесла снисходительно, точь-в-точь как бабушка:
- Эх ты, недотепа! Хочу тебе перед отъездом подарок придумать, а до тебя не доходит. Сама бы сделала, да у меня силы мало и лестницы нет.
Только тут до него дошло.
Делать нужно сразу, сейчас. Потому что все, что бы ни собирался сделать, если отложишь - никогда не осуществляется. И вообще скоро зима. Одному расхочется, другому перехочется. Опять же, сейчас темно, никто ничего не заподозрит.
Они разбежались по квартирам.
Усов взял на кухне банку с белилами (бабушка летом красила окно) и две кисти. Светка нашла остатки синей краски, которой их сосед подкрашивал старенького "Москвича", и еще краски в тюбиках.
Когда Светка вынесла все это во двор, Усов уже сидел на скамейке.
Генка где-то отыскал лестницу. Еле-еле вдвоем дотащили ее до стены, и Усов полез. Светка стояла внизу, подавала кисти и банки.
- Да тише ты! Не громыхай, а то кто-нибудь в окно выглянет.
Усов спросил:
- Что будем писать?
Он так и сказал - "писать". Так всегда говорят художники. Что писать, об этом они забыли.
- Ну что? - сказала внизу Светка. - Ясно, что...
Но ей самой было не очень ясно. И она говорит:
- Будем писать, кто что может.
Светка забралась на две ступеньки, вынула из кармана кусок мела и провела по стене черту возле ног.
- Чего стоишь? Мажь белой краской верх, только немножко синей добавь.
Светка макнула кисть в синюю банку и стала продвигаться вдоль стены.
Было темно. Фонарь, который висел во дворе, кто-то давно разбил. Из-за крыши виднелся кусок луны. От луны стена и волосы у Светки поседели.
Неизвестно, как стена, но руки у Генки покрасились хорошо.
- Что ты там мажешь, а? - басил сверху Усов.
- Море, я мажу море!..
Пока они со Светкой рисовали, Усов все думал. Сколько лет живут в этом доме, и всегда эта стена как стена. А завтра утром все выйдут, и стены как бы нет. То есть она есть, но будто во двор приехал знаменитый мексиканский художник, который тоже мастер раскрашивать стенки, только имя его Усов забыл. Ведь сказали же, что стена будет стоять две тысячи лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29