Много одинаковых окон, плотно задраенных тяжелыми белыми гардинами, собирающимися на шнурах вверх, такими же, как во всех важных учреждениях центра Москвы.
Нижняя часть стен метра на полтора от пола коричневая, отделанная карельской березой, что выглядит довольно казенно. Под окнами батареи электрического отопления, укрытые решетками из такой же березы. В промежутках между окнами висят портреты. Это члены Политбюро: Маленков, Булганин, Каганович, Микоян, Ворошилов, Молотов, Хрущев.
Позже, в воспоминаниях, Хрущев скажет, что этот зал назывался "большой столовой". Посреди зала, во всю его длину, стол. Плоскость его покрыта темно-зеленым бильярдным сукном. Вокруг аккуратно расставлены жесткие кресла из светлого дерева. Вдоль стен такие же кресла. На полу колоссальный ковер на весь зал, -- кажется, единственная действительно дорогая здесь вещь.
-- Мы с вами находимся в помещении, где проходили заседания Политбюро, -- торжественно произносит экскурсовод. -- Товарищ Сталин любил, чтобы каждый из присутствующих сидел за столом точно под своим портретом.
Ничто не смутило нас, двадцатилетних, тогда. Теперь читаю старую свою запись и останавливаю глаза. Что за домашние сборища лидеров? Они кто, подпольщики? Или генсеку лень было ехать на службу? А этот "подпортретный" ритуал?
В отличие от последующих выродившихся генераций Политбюро, тогда мы знали их не только поименно, но и в лицо. Сталин при жизни Берию не отдалил. Портрета Берии не было. Значит, убрали -- единственное, что я тогда смог сообразить.
Экскурсовод опустила руку на спинку отодвинутого жесткого кресла с подлокотниками. Место это сбоку, возле угла, не во главе стола. На зеленом сукне лежат аккуратно заточенные, непользованные простой и цветной карандаши, пачечка листов чистой бумаги. Подле пепельницы покоится трубка. Известно, что он перестал курить за несколько месяцев до смерти. Но трубка лежит.
-- Товарищ Сталин любил сидеть за этим столом один и работать.
Чуть левее книга -- нетрудно узнать том из собрания сочинений Ленина. На странице отчеркнуто красным карандашом несколько строк и что-то мелко написано поперек поля. Экскурсовод прочитала надпись. Какую-то многозначительную банальность. Позже один из переводчиков Сталина отметит: "Он писал дешевой школьной ручкой тех лет, макая ее в чернильницу-непроливайку.
Позади стула у стены буфет, в котором он хранил свои бумаги, конверты с зарплатой (которую не расходовал) и лекарства, кои принимал по своему усмотрению. Например, капал в воду йод и выпивал. Врачи не могли его лечить не только потому, что их пересажали, но и потому, что указания, как во всех других областях, мог давать медицине он, а не врачи ему.
На стене китайская вышивка -- большой яркий тигр, да еще копеечные репродукции: портреты Горького и Шолохова, картина Репина "Запорожцы пишут письмо султану". Рядом несколько крупных фотографий детей. Экскурсовод комментирует:
-- Товарищу Сталину понравились эти фотографии советских детей в "Огоньке", и он попросил увеличить их.
Читаю у г-жи Аллилуевой, что из восьми собственных внуков пятерых он не пожелал даже увидеть, и затрудняюсь объяснить, как сопоставить оба эти факта. Либо он любил детей только на картинках, либо еще проще: никаких фотографий детей, когда он был живой, здесь не было.
Рядом с отодвинутым его креслом у стены небольшой стол. На нем два телефона -- белый и черный. Один обычный, другой "вертушка". Два стула. Тот, что пониже -- с короткими ножками.
-- Товарищ Сталин был невысокого роста, -- разгласила государственную тайну экскурсовод. -- Когда он говорил по телефону, ему было неудобно сидеть, и он приказал плотнику подпилить ножки стула. На большом стуле сидела секретарша.
Вот так, невзначай, открывается вчерашняя истина. Обыкновенный стул, у которого простой советский крепостной мужик подпилил по приказу помещика ножки. Этот кургузый стул-уродец, стул-коротышка, стул-карлик, сделанный нормально, а затем изуродованный, и был троном державы. Местом, откуда она управлялась посредством двух телефонов -- черного и белого. По второстепенным вопросам звонил черный телефон, по важным -- белый, только и всего. Или не звонил, когда хозяин дремал.
По воспоминаниям Ю.Трифонова, Твардовский лежал в кремлевской больнице вместе с Поскребышевым. Однажды Поскребышев заплакал и сказал о своем хозяине: "Ведь он меня бил! Схватит вот так за волосы и бьет головой об стол...". Пикантный аспект состоит в том, что на фотографиях Поскребышев лысый. Может быть, сбрил шевелюру, чтобы хозяин не оторвал ее? Или облысел позже? Так или иначе, царь бил холопа мордой об этот самый стол.
Я сказал о троне державы. Российская столица при Петре перебиралась из Москвы в Петербург, а при Ленине обратно в Москву. Истина времен Сталина в том, что Москва стала столицей мифологической. А реальной, но секретной столицей СССР с 34-го по 53-й годы был город Кунцево, Московской области. Западные кремленологи должны были бы называть себя кунцевологами или, еще точнее, волынологами. Если б знали тогда сей факт.
"В этой комнате прошли все последние годы, почти двадцать лет", -отмечает в письмах Аллилуева. В тридцатые годы, когда хозяин был моложе, на Ближней веселились его сподвижники. Приезжало много грузинской родни (пока она не была уничтожена). Подавались шашлыки, мужчины играли в бильярд, все танцевали под патефон, который Сталин заводил сам, ставя пластинки по своему вкусу и заставляя всех плясать. Кавказцы пели унылые песни, и "хозяин запевал высоким тенорком".
Из других источников мы знаем о его знаменитых "ужинах" с одиннадцати вечера до четырех утра, когда он спаивал всех, чтобы развязать языки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10