-- Извините за резкость, -- бросил он ей вслед.
Но еще и на другой день он был зол на нее. Она, конечно, говорила с
Зиной и с внуком. Не хватало еще, чтобы сын начал презирать его за трусость
!
Известно ли там, что Солженицын был у него дома? Целесообразно
застраховаться. Решение, как это сделать лучше, голова подыскивала ночь
ю, а
выдала утром, когда Игорь Иванович заехал в ЦК. Шагая по коридору, он
объяснил себе, что вправе наступить на свои интеллигентские соображени
я по
мотивам идейным и, помня о чаепитиях под липами, заглянул в кабинет
помощника человека, предпочитающего быть в тени.
Хомутилов, помощник по печати, сухой и длинный, похожий на своего
хозяина, говорил мягко и неторопливо. Знакомы они были с конца тридцаты
х
годов. Макарцев попросил провентилировать, не сможет ли сам принять его
по
короткому и важному делу.
Приняли его в тот же вечер. Игорь Иванович доложил, что в редакцию
поступает масса писем трудящихся, осуждающих Солженицына. До сих пор га
зеты
хранили молчание, может быть, теперь пора дать несколько откликов? Макар
цев
понимал, что здесь может не понравиться, когда советуют, как вести
идеологическую линию, но в случае чего он застраховывался от обвинения
в
симпатии к Солженицыну. Во время приема, однако, худощавый товарищ не
высказал своего отношения, а захотел взглянуть на письма.
В редакции Макарцев вызвал исполняющего обязанности редактора отдел
а
коммунистического воспитания Таврова и предложил срочно подготовить о
тклики.
Через полтора часа они лежали у Игоря Ивановича на столе под заголовко
м
"Клеймим позором!". В тексте говорилось о Солженицыне все, что нужно.
Макарцев зачеркнул заголовок и написал: "Протестуем!". Он знал, что всякая

кампания разгорается постепенно и надо оставить керосина про запас.
День спустя Хомутилов позвонил Макарцеву и разрешил поставить в номер
.
Газета вышла, и он думал, теща не удержится, выдаст ему нечто обидное. Но
вечером Зинаида сказала, что она проводила мать на поезд. Мать хотела
остаться на Новый год, а сегодня вдруг передумала.
-- Хоть бы попрощаться позвонила, -- сказал он, в душе довольный, что
не позвонила.
-- Просила тебя поцеловать.
Значит, теща ничего не сказала Зинаиде.
-- Пусть хоть вообще к нам переедет...
-- Она у меня самостоятельная, Гарик, ты знаешь!
После "Трудовой правды" кампания против Солженицына была поддержана

всеми газетами, ТАСС и иностранной коммунистической прессой. Макарцев
а
похвалили на идеологическом совещании в ЦК за правильную линию. Так он с
нова
чуть не зацепился за сучок, но обошлось.
В таких действиях была особая радость: в любых обстоятельствах всегда

поступать, как нужно партии, хотя ты лично можешь с чем-то и не согласиться
,
даже считать иначе. Да, иначе, поскольку ты не машина, а живой член партии.

Но, конечно, не согласиться в душе, не высказывая этого. Поступить ты обяза
н
так, как считает партия. Тут-то и коренится разница между ленинской
принципиальностью и принципиальностью абстрактной, аполитичной
совестливостью.
В молодости Макарцев терзался, чувствуя, что иногда из-за необходимост
и
выполнять нелепые приказы унижается его собственное достоинство. И нащ
упал
выход: достоинство не страдало в том случае, если он сам, еще до
постановления, мог постичь, что в данный момент партийно, а что нет. Плохо
й
же, недалекий партийный руководитель ждет указания. И хотя в конечном сч
ете
результат один, поскольку предвидеть -- значит поступить в соответствии
с
постановлением, которое еще не поступило, -- принципиальная разница
несомненна, как разница между словами "угадать" и "угодить". Без ложной
скромности Макарцев относил себя к хорошим партийцам.
Однако же нелегко двигался он по жизни, не избежал нравственного
дискомфорта. Был у него близкий друг, или приятель -- дело, в конце концов,
не в названии. Во всяком случае, не чужой человек, как Солженицын, когда
ничто личное не задето. С Андреем Фомичевым, редактором "Вечерней Москвы
",
виделись они то часто, то реже, но перезванивались регулярно. Анна Семено
вна
знала: с Фомичевым соединять немедленно, что бы в кабинете ни происходил
о.
Они вместе начинали. Оба любили газетное дело, оба были полны энергии,
оба удачно избежали неприятностей определенного периода, хотя висели
на
волоске. Возможно, помогло и то, что они предупреждали друг друга об
оплошностях. Так или иначе, но остались невредимы и даже выросли. Макарце
в
ушел вперед, а Фомичев старился в городской "Вечерке".
Им всегда было что наедине обсудить. Каждый серьезный шаг обговаривали
.
На совещаниях в ЦК находили друг друга в кулуарах и садились рядом. Ну, а

деловые просьбы -- поставить в номер материал, который надо поставить, но

почему-либо это неудобно в своей газете, -- тут уж зеленая улица. Звали они

друг друга не по именам, а просто по фамилиям -- так привыкли. И жены их
звали также. Погорел Фомичев при Хрущеве, нелепо и мгновенно, с Макарцевы
м и
посоветоваться не успел.
Сообщение ТАСС о запуске первого в мире космонавта Гагарина поступил
о
вскоре после того, как он в действительности благополучно приземлился. В
это
время очередной номер "Вечерки" Фомичев уже подписал в печать. Тогда над

тассовкой не стояло, как теперь, указаний, обязательно ли печатать всем

газетам, на какой полосе, с фотоснимками или без.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200