Свободный полет в чреве микробота был делом тяжким и мучительным, и Наблюдатели поступали проще. Используя прямой доступ к разуму Носителя, они заставляли его отправиться в нужное место на своих двоих или на подручных средствах транспорта.
Это не поощрялось, но и не очень осуждалось — тем более что обнаружить подобное воздействие было практически невозможно.
Но принуждать Носителя к действиям другого рода Наблюдатель права не имел и мог быть за это наказан. И Наблюдатель терпеливо ждал, с радостью констатируя, что Носитель сам жаждет наслаждения, и жажда эта усиливается с каждой минутой.
Женя Угорелова так и не надела топик, и владелец иномарки несколько раз мог попасть в аварию, потому что смотрел не на дорогу, а на соседку, которая, наоборот, на него совсем не смотрела и с сосредоточенным видом изучала дорогу.
Они долго искали укромное место, чтобы наконец заняться тем, о чем оба думали с нарастающим нетерпением. Женя предложила просто остановиться на обочине шоссе, но у солидного питерского бизнесмена, спешившего в Москву, были свои предрассудки.
Укромное место нашли на проселочной дороге вдали от населенных пунктов. Слева лес, справа лес, и ни одного человека на горизонте. Евгения возлегла на заднем сиденье, высунув босую ножку в открытое окно, бизнесмен пристроился сверху, но оказалось, что он мечтал об этой минуте недостаточно сильно.
Пока он подкреплялся виагрой и ждал, когда она подействует, Евгения успела без посторонней помощи подарить инопланетному Наблюдателю один взрыв наслаждения, и Наблюдатель в результате прозевал сеанс связи с собратьями. Собратья встревожились и стали вызывать его снова и снова, но тут виагра наконец подействовала, и бизнесмен начал ритмично вдавливать трепещущее тело Евгении в изысканный коврик из искусственного меха.
Понятно, что Наблюдателю, который тихо притаился в голове у Евгении, стало совсем не до связи с собратьями на орбите.
Тут, однако, около машины раздалось негромкое шушуканье, и Евгения, подняв голову, обнаружила, что это крестьянские дети, воспетые уже упомянутым выше поэтом Некрасовым, вышли из леса поглядеть, кто и зачем перегородил дорогу такой клевой тачкой.
Увиденное вызвало у крестьянских детей неподдельный интерес. Но зрелище сразу же и кончилось. Предрассудки одолевали бизнесмена даже на физиологическом уровне, и тут не могла помочь никакая виагра.
Женечке это очень не понравилось, и, пока бизнесмен, натянув штаны, гонялся за крестьянскими детьми по проселку, она выбралась из машины и, не одеваясь, зашагала в сторону шоссе.
Бизнесмен долго разворачивал машину, и в конце концов намертво застрял в бездонной луже, не высыхающей даже в самую страшную жару. К счастью, крестьянские дети оказались незлопамятны и помогли коммерсанту вытолкнуть тачку из ямы в обмен на обещание прокатить их если не до шоссе, то хотя бы до голой Женечки, которая маячила вдалеке.
Крестьянских детей оказалось неожиданно много, но старшие прогнали младших, в ответ на что младшие закидали иномарку камнями. Бизнесмен обиделся и старших из машины тоже выгнал, после чего ему пришлось улепетывать уже от настоящего града камней.
Женечку бизнесмен догнал уже на подступах к шоссе, однако она его проигнорировала. Зло плюнув, коммерсант выкинул на дорогу ее шмотки, надавил на газ и укатил один.
Появившись на шоссе в чем мать родила, Евгения не вызвала столкновений только потому, что поток машин был довольно редким. Но один самосвал ей все же удалось уронить в кювет. Водила сначала рассвирепел, но, когда Женя отдалась ему в тени самосвала, он ее простил.
Уехала она, однако, на другой машине, потому что самосвал было слишком муторно и долго доставать из кювета — даже если задействовать для этой цели крестьянских детей.
Перед тем как уехать, Евгения, по совету того же водилы, все-таки оделась, потому что опытный шофер намекнул достаточно ясно:
— Это я такой добрый, а другие ведь могут и прибить.
Женечка не верила, что у кого-то поднимется на нее рука, однако шорты и топик все-таки надела.
На всякий случай.
14
Бизнесмена, услугами которого пренебрегла Женя Угорелова, хотя он мог домчать ее прямиком до Москвы, звали Вадим Головастов, а в столицу он мчался, чтобы встретиться с людьми, которые не задают лишних вопросов, но знают полезные ответы.
Головастов, поставивший в тотализаторе крупную сумму на русского богатыря Ивана Бубнова, решил выиграть во что бы то ни стало, даже если расходы, которые придется понести для этой цели, превысят выигрыш.
Кому-то могло бы показаться, что это лишено смысла, но коммерсант Головастов, имевший гешефт с нефтью и газом, был достаточно богат, чтобы не жалеть средств на свои прихоти. Он играл не ради денег, а ради ощущения победы — и хотел на сто процентов гарантировать себе это ощущение.
Победа неизменно ввергала Головастова в такой экстаз, что он несколько дней после этого мог любить женщин без виагры, что совсем не мелочь для мужчины, которому только недавно исполнилось сорок лет.
Узнав, что если не допустить к соревнованиям проклятого японца Ямагучи, то месть его тренера Кусаки будет ужасной, Головастое решил подойти к проблеме с другой стороны. Он задал торговцу информацией один дополнительный вопрос и щедро заплатил за ответ.
— А если убить тренера, то за него кто-нибудь станет мстить?
— Нет, — уверенно ответил торговец информацией. — Мастера такого уровня отвечают сами за себя. Однако считается, что их вообще невозможно убить.
— Так не бывает! — без тени сомнения сказал Головастов, который был закоренелым материалистом и не верил в чудеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99