Но преодолевая расстояние, которое отделяло край леса от костров боевого охранения, Роман отчетливо видел, как брызжет кровь из ран, слышал крики боли и наблюдал беспомощные попытки рыцарей и гейш организовать сопротивление.
Аргеманы, стреляя на ходу из луков, выскакивали на берег как раз на полпути между лесом и кострами, и было их не так уж много. Боевое охранение они по численности превосходили, но всему отряду майордома Груса уступали раз примерно в пять. И других кораблей на горизонте пока не наблюдалось.
Но сколько в отряде к этому часу оставалось ходячих, Барабин не знал и подозревал самое худшее. А именно то, что к бою в некоторой степени готовы только рабыни, да и тем придется сначала вырываться из объятий любвеобильных рыцарей и собирать разбросанную амуницию.
Роман уже успел добежать до места боя и, переложив меч оруженосца в левую руку, вытянуть правой из ножен более длинный и тяжелый Эрефор, а сверху, из деревни еще доносились песни и пляски народов королевства Баргаут.
Появление в гуще схватки Романа Барабина спасло рыцарей и гейш, отдыхавших на берегу, от поголовного уничтожения. Истребитель народов атаковал пиратов в красных плащах со спины, и оказалось, Эрефор прошибает аргеманские кольчуги, как кухонный нож бумагу.
Завалив двоих пиратов и оттянув на себя еще с десяток, Барабин дал остаткам боевого охранения время опомниться, но сам себя загнал в ловушку, отступив к мощному дереву с широким стволом.
Теперь спину его защищало дерево, но аргеманы — это были не рыцари королевства Баргаут. С деревьями они не воевали, зато на человека наседали с энергией разъяренных кабанов.
Два меча в руках Барабина вертелись, как крылья ветряной мельницы, и маневренность бывшего спецназовца помогала ему спасаться от разящих ударов аргеманских мечей и топоров, но было очевидно, что долго он так не протянет.
— Да что я вам, Джеки Чан?! — взвыл в конце концов Роман, отбиваясь от наседающих врагов уже не только мечами, но и всеми конечностями и жалея про себя, что их (конечностей, а не врагов) так мало.
Джеки Чан, бывало, уходил живым и невредимым и от большего числа противников, но на то он и киногерой, чтобы не гореть в огне и не тонуть в воде. А у Барабина были с этим проблемы.
— Все ко мне! — воззвал он, не выдержав, во весь голос, но у тех, кто мог теоретически отозваться на его зов, были свои трудности.
На каждого из них навалилось по нескольку аргеманов, и только считанные единицы баргаутских воинов из берегового охранения еще подавали признаки жизни.
Так что рассчитывать Барабин мог только на себя.
Он пытался вырваться по флангу, но его снова прижимали к стволу, и это до боли напоминало погоню Карабаса Барабаса за богатеньким Буратино. Они, тоже, помнится, бегали вокруг дерева, но в данном конкретном случае все было гораздо хуже.
Карабасов Барабасов было много, а Буратино — один.
И бегали они вокруг дерева не только вслед за ним, но и навстречу. И Роману приходилось снова отступать к широкому шершавому стволу, чтобы защитить хотя бы спину.
— Да сколько же вас всего?! — взревел Роман, отбрасывая от себя очередную пару атакующих и принимая топор третьего в перекрестье своих мечей.
Со звоном вылетел из левой руки меч оруженосца, но Эрефор держался в правой ладони крепко, словно и вправду был живым существом, достойным имени собственного.
Но даже и с этим мечом у Романа шансы Романа таяли с каждой секундой.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Нагая рабыня меча Эрефора верхом на коне вылетела откуда-то из-за дерева, как чертик из табакерки и атаковала аргеманов со спины.
Барабину показалось, что она ранена. По ее телу струилась кровь, но гейша не обращала на это внимания и рубила мечом направо и налево, словно разъяренная валькирия, страшная и беспощадная.
И результат не замедлил сказаться. У Барабина появился оперативный простор, которым он тотчас же воспользовался.
У кромки воды еще отбивался от четырех соперников какой-то одинокий рыцарь без шлема, но в латах. Он требовал помощи в самых энергичных выражениях, которые только были в местном языке, и Барабин не мог остаться безучастным.
Ему ведь позарез надо было завести знакомство с рыцарями, которые имеют право свободно разговаривать с королем.
Знакомство с данным конкретным рыцарем получилось исключительно бурным. Барабин притащил за собой хвост из трех аргеманов, так что они с рыцарем оказались вдвоем против семерых.
Правда, в первую же секунду число противников сократилось до шести. Одному из аргеманов Роман лихим ударом снес голову.
Спина к спине, защищенные с одной стороны глубокой водой, Роман и рыцарь отбивались от наседающих врагов, и Барабин при этом еще умудрялся поглядывать по сторонам.
Он видел, что с корабля в них целят из луков, но стрелять не рискуют — слишком темно и далеко, можно попасть в своих.
А на берегу из боевого охранения не осталось практически никого. Многих перебили, кто-то отступил в лесную тень, и аргеманы с факелами в руках устремились в сторону деревни.
Но они уже потеряли слишком много времени. Всего несколько минут — но все равно слишком много.
Рабыня Эрефора прискакала не одна. С нею было еще несколько всадниц, которые отстали, схватившись с аргеманами на дороге.
И в самой деревне уже не пели, а орали на разные голоса в тональности сирены боевой тревоги, отчаянно свистели, били в барабан и призывали к оружию.
Если аргеманы рассчитывали сжечь воинов майордома Груса спящими в домах, то теперь об этом не могло быть и речи. Все уже повыскакивали из домов и даже успели одеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125