— Это… за один раз?— Конечно, — подтвердил Арик Чудновский. — Ты же не думаешь, что фотомоделям платят, как больничным санитаркам. Только должен тебя разочаровать — сеансы будут не каждый день. Один-два раза в неделю максимум. Надо сказать, этим Арик Ларису ничуть не разочаровал. Получить месячную зарплату санитарки за один неполный день работы — это была для нее фантастика. Понять, зачем Арик платил ей эти деньги, было труднее. Вероятнее всего, потому, что она первой из позвонивших по объявлению попала лично на него и при этом явно не имела отношения к модельному бизнесу. А также стыдилась раздеваться перед незнакомым мужчиной и перед камерой, но не настолько, чтобы наотрез отказаться от выгодного предложения. А кроме того, Арика мучило любопытство — для каких таких целей этой девушке нужен компьютер и умение работать на нем, если ради этого она готова идти на довольно серьезные жертвы. Во всяком случае, раздевалась она медленно и нерешительно, а когда снимала лифчик, даже крепко зажмурилась, словно это могло ей как-то помочь.— С такой фигурой стесняться просто грех, — сказал Арик, когда Лариса осталась в одних трусиках и никак не могла решиться расстаться с ними. — И никогда больше не называй себя уродиной. Не знаю, кто внушил тебе подобную глупость, но он был не прав. От этого Лариса смутилась еще больше, но Чудновский уже начал фотографировать, и первые кадры запечатлели девушку в позе купальщицы, застигнутой врасплох. Преодолеть страх и стеснение Ларисе помогло то, что у нее не было родных и близких друзей, если не считать Юры Гарина. Так что никто, увидев ее обнаженной на страницах журнала или газеты, не мог бы ее этим попрекнуть. Что касается Юры, то с ним Лариса посоветовалась накануне, и он не стал возражать. Он прекрасно понимал, что если хочет и дальше жить с Ларисой, то должен покорно принимать любые ее идеи насчет работы. Ведь сам он перспектив в отношении трудоустройства не имел никаких. Так что больше всего Лариса боялась теперь одной вещи — как бы деньги, которые дал ей «Алик», не оказались фальшивыми. Или как бы их не отобрали, когда она будет уходить. Или как бы всем этим не заинтересовалась милиция, и ей не пришлось бы давать объяснения — ведь деньги эти наверняка добыты преступным путем, хотя сам «Алик» не похож на бандита. Лариса всегда жила в бедности. В раннем детстве — с матерью-алкоголичкой, в конце концов насмерть отравившейся денатуратом. В детском доме, который в последние годы иностранцы заваливали гуманитарной помощью, но начальство разворовывало эту помощь быстрее, чем она успевала поступать. Потом ей, правда, досталась целая квартира. Вообще-то детдомовцам-выпускникам полагалась только комната в общаге или коммуналке, но Лариса как раз к выпуску оказалась беременна, а тут приближались губернаторские выборы, и губернатор очень хотел усидеть в своем кресле. Одновременно он очень дружил с директором детдома и покрывал все его махинации. А Лариса уже тогда обладала исключительной способностью оказываться в эпицентре скандалов и могла порассказать журналистам или деятелям местной оппозиции много интересного о том, кто отец будущего ребенка и чем занимаются педагоги Белокаменского детдома по ночам в обществе старших воспитанниц, порой даже не спрашивая их желания и согласия. В результате для Ларисы изыскали в муниципальном фонде однокомнатную квартиру и вручили ей ордер и ключи вместе с дружеским напутствием директора детдома: «Чтобы я о тебе больше никогда не слышал». Дело в том, что у него были веские основания опасаться, что после рождения ребенка Лариса именно с него потребует алименты. И он с облегчением вздохнул, когда все-таки услышал о Ларисе снова. Окольными путями до него дошло известие, что у Ларисы случился выкидыш, и опасаться ему больше нечего. Квартира осталась за Ларисой, но жила она в ней еще более бедно, чем в детдоме.Только с появлением Алексея положение стало меняться к лучшему — он, как-никак, работал на предприятии с иностранным капиталом и получал на порядок больше, чем больничная санитарка. Однако он вовсе не торопился создавать с Ларисой полноценную семью и общее хозяйство, предпочитая тратить значительную часть денег на свое хобби. Тем более, что этим летом он собирался поехать вместе с Ларисой к Черному морю и откладывал на это деньги. Однако весной его убили, и все деньги, накопленные на книжке, достались его матери-алкоголичке. У Ларисы из Лешкиных вещей остался только акваланг, черно-белый телевизор и магнитофон. Акваланг она вскоре продала, а телевизор и магнитофон еще не успела. И вот теперь ей вдруг предложили месячную зарплату санитарки за пару часов работы. Вернее, даже меньше, потому что в самый разгар съемок зазвонил радиотелефон, и Чудновский после короткого разговора объявил Ларисе.— Все на сегодня. Пойдем, познакомлю тебя с ребятами. Заодно компьютер посмотришь. В другой комнате он прогнал из-за компьютера секретаршу, посадил за него Ларису, всучил ей книжку «Самоучитель работы на персональном компьютере» (в слово самоучитель кто-то добавил от руки букву «м», так что получилось «самомучитель»), а сам куда-то укатил на крайне несолидной древней иномарке — ветеране автосвалок. Парнишка-администратор, который улаживал дела, связанные с регистрацией газеты и фирмы, остался с Ларисой наедине. Выглядел он вполне интеллигентно, но Ларису это не успокоило. В голове ее без остановки вертелась мысль: «Не может быть, чтобы проработав полтора часа и ни капельки не устав, человек получил такие деньги, на которые можно жить месяц».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54