Даже их дыхание мне слышно так, будто они стоят в шаге от меня.
Я не хочу их слушать, мне надо подумать и выбрать путь из подсказанных Люуй-я. Мне нужна тишина, а я слышу их...
– ...ты могла позвать меня. Могла выбрать своего, а ты позвала чужака. Зачем ты выбрала ущербного? Ведь я лучше, и я – Кугар!
– Да, ты – Кугар. И только. А он – чужак. Потому я и позвала его, а не Адри.
– Не понимаю...
«Не удивительно...» Я уже не пытаюсь думать, и я не злюсь, я слушаю.
– Конечно, не понимаешь. – Голос т'ангайи. Ни злости в нем, ни насмешки. Только усталость и уверенность: она сделала то, что надо. – Не понимаешь, что, призови я Кугара, и уже к концу сезона мне понадобится спокойное место. Мне и моему детенышу. А до этого я буду тяжелой, медлительной и голодной. А про ошейник ты помнишь? Или запах Зовущей отшиб тебе память? Любой хост с кнутом может заставить нас ползать на брюхе. Или ты хочешь, чтобы мой детеныш родился в клетке? На потеху Повелителям? И бегал в ошейнике, проклиная ту, что дала ему жизнь. Ты этого хотел, Охотник?!
– Я не...
– Или ты хотел, чтобы я позвала не ущербного? Так Медведи и Кот тоже т'анги, а это место... я не знаю, что может случиться в нем. Если в твоем клане и бегают полукровки, то я не хочу родить непонятно кого.
– Не бегают, и я не думал...
– Конечно, ты не думал, – т'ангайя не дала самцу договорить. – Думала я... Они никогда не думают. Они бегут на Зов, когда их зовут, они обижаются и злятся, если выбирают не их, они... А думать приходится Зовущим. Думать о жизни, о спасении, о том, что будет через сезон, через пятьдесят сезонов...
– А та, другая... – Голос у самца стал другим. Он больше не злится, он смеется. – Он снял с нее ошейник, и она успела отблагодарить чужака.
– Она тоже Зовущая и... тоже умеет правильно выбирать. А он – чужак. Не т'анг...
Спасибо, т'ангайя. Ты права и... не права. На мне нет ошейника, и у меня есть убежище. Спокойное место, какого нет у тебя. А еще моему клану нужны полукровки. Ты права, т'ангайя, что боишься полукровок. Только Ипши умеют смешивать свою кровь с чужой и не давать жизнь выродкам, опасным для себя и для клана. У наших наставников были хорошие учителя, и, если придется, наши Зовущие найдут нужных самцов и среди ущербных...
Кугар ушел. Т'ангайя осталась. Я слушала ее дыхание и ожидала. Мы обе ожидали одного.
Он пришел. Чужак.
Т'ангайя зашипела, увидев свежую отметину на его теле, и... пошла рядом с ним. Я слушала их шаги, потом слова, ее слова:
– Я прошу твоей помощи, вожак. Ты снял ошейник с Ипши, помоги моему... помоги Четырехлапому. Он ранен. Нет, я говорю не о царапинах, что оставила ему твоя Ипша. Они заживут через несколько дней... если его не убьют раньше. Ты или Медведь. Или Ловчие. В Четырехлапом сидит дротик из белого металла. Если он останется, то Четырехлапый сойдет с ума и станет убивать всех, кого увидит. Потом он тоже умрет. Безумцы не пьют и не едят, они только убивают. Скоро придет белая луна, и тогда... Подумай, чем ты можешь помочь нам. Не отвечай пока ничего, подумай...
– А кто еще может помочь? – спросил чужак.
– Чарутти может, но где здесь найти чарутти?
Т'ангайя ушла. Я слушала ее шаги до самого канала.
Чужак долго оставался на месте.
– Расскажи мне о белом металле, – попросил он, когда вернулся. – О раненных белым металлом.
Я рассказала. Все, что узнала от других и что видела сама.
Он слушал, молчал. Другой прятался в нем.
Я замолчала, а чужак все сидел и смотрел на свои ладони.
Я показала ему несколько путей, но не стала советовать, какой из них выбрать. Пускай выбирает сам или отыщет свой собственный.
А потом чужак ушел. Его тайную половину я так и не увидела.

49

Тирэлл. Охотник из клана Кугаров
Я не стал спорить с Зовущей. Повернулся и пошел к прежней стоянке.
Все последние дни я ждал, когда меня позовут – я знал, что меня позовут! А кого же еще? И тогда я услышу, как она рычит и стонет подо мной. Они все рычат и стонут... Но... ошейник и чужак. Проклятый чужак и ошейник... Если бы не они, она бы меня позвала.
Четверо сидели у реки: трое ждали своего вожака, а четвертый – Зовущую. Бывший избранник... А он знает, что он уже «бывший»? Думаю, знает, если ошейник не лишил его нюха. Даже я чую запах чужака на ее теле.
Чужак... Этот выродок бесхвостой кошки едва не убил нас. Из-за него Карающая почти забралась в убежище, пока он ходил за хромоногим. И после этого они называют его вожаком! Чужака, ущербного... Глупо! А мелкий из клана Котов даже ударил меня, чтобы я не мешал старику. Я думал, старик умнее, а он дал камню давить себя, чтобы чужак и хромой смогли войти. Только глупец делает такое. И как Лохматый только выжил? Ведь старик уже. Хотя Медведи – они живучие, как и все дикари.
А, раздери их всех Кугар и сожри! Не хочу видеть этих глупцов и думать о них не хочу. Спать, спать и спать, пока чужак с этой где-то бродят. Пусть делают, что хотят, а я буду спать.
Проснулся я, когда она вернулась. И на ней не было запаха чужака. Это было приятно. Я всегда знал, что ущербные совсем слабые самцы. Их на один раз только и хватает.
Зовущая долго сидела рядом с Четырехлапым, о чем-то молчала.
А потом вернулся чужак.
Один.
Длиннозубой больше не было с ним.
Это тоже приятно.
Когда-нибудь, когда он останется один, совсем один... Но это потом. Вот выберемся из проклятого города. С местью придется подождать. Но чем дольше выслеживаешь добычу, тем она вкуснее.
И совсем не похожа на ту гадость, что чужак вытащил из воды. Не знаю, как такое можно есть, но остальные жрали и облизывались, будто ничего вкуснее не пробовали. Вот выберусь наверх, устрою настоящую охоту. И забуду о подачке чужака.
О, кажется, тот опять проголодался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123