- Ешь, чужак. От поста у тебя сил не прибавится...
5.
Несмотря на неурожай, в этот день, как и каждый год, перед тем как сжать последнюю полосу, устроили праздник. Девушки с венками на головах собрались в поле. Мужики и бабы встали вокруг. Загаек бросил жребий, кому "сжать бабку". Та, которой выпадал жребий, должна была сжать последнюю полосу и сделаться бабкой. Ее заворачивали в колосья, завязывали посередине перевяслом, сажали на тележку, и четверо парней возили ее от хаты к хате. Вся деревня шла следом, смеялась, пела, хлопала в ладоши. Рассказывали, что в стародавние времена, когда народ здесь еще поклонялся идолам, бабку топили в реке. Но теперь это было христианское село.
В ночь после того как сжинали бабку все пили, плясали. Девушка, которая сжала бабку, плясала с парнем, наряженным петухом. Он кукарекал, хлопал крыльями, потешал народ. Кроме крыльев у него был петушиный гребень, к ногам были привязаны деревянные шпоры, припрятанные с прошлого праздника. Был тут и прошлогодний "петух". Оба петуха изображали драку, наскакивали друг на друга, друг у дружки выдирали перья. Девки покатывались со смеху. Прошлогодний петух терпел поражение - этого требовала церемония. А нынешний петух плясал с Бабой-Ягой. Она ехала верхом на обруче, приподняв платье выше колен. Мужики на мгновение забывали все свои горести. Дети не хотели ложиться спать. Пили водку, смеялись и шумели допоздна.
Поскольку в христианской деревне нельзя было топить живую бабку, парни соорудили соломенную. Ее сделали так, что она походила на живую: с головой, грудями, бедрами и ногами. Вместо глаз ей воткнули два уголька. К восходу солнца бабку повели к реке. Женщины кричали на нее, наказывали ей, чтобы она забрала с собой все напасти, все злоключения, подвохи, злые чары. Мужчины и дети на нее плевали. Потом ее бросили в реку и смотрели, как она быстро скатывается с крутого берега и подхватывается течением. Известно было, что река эта впадает в Вислу, а Висла, в свою очередь, впадает в море. В огромном море поджидали бабку злые духи. Несмотря на то, что она была соломенная, а не настоящая, мягкосердечные девушки роняли слезы. Разве уж так велика разница между телом и соломой?... Яков тоже присутствовал при проводах бабки. Ему дали выпить водки. Ванда, которая стояла возле Якова, шепнула ему:
- Была бы я на ее месте, поплыла бы с тобой на край света...
Назавтра село приступило к молотьбе. Весь день разносился стук цепов. Временами из вороха колосьев раздавался звук наподобие вздоха или стона. Это погибали под ударами всякие крошечные твари. Вечера были теплыми. После работы молотильщики шли в лесок, собирали хворост и зажигали костер. Ели, загадывали загадки, рассказывали разные истории о чертях и вурдалаках. Самая страшная из всех историй была история про черное поле, на котором растет черная рожь, и черный жнец жнет ее черным серпом. Девки от ужаса вскрикивали, прижимались к парням и подружкам. Дни теперь были светлые-светлые, а ночи - темные. Падали звезды. Лягушки кричали человечьими голосами. Временами среди женщин поднимался переполох. Откуда-то появлялась летучая мышь. Девки хватались за головы, вопили истошными голосами. Когда летучая мышь вцепляется в волосы, это была явная примета, что тот человек и года не проживет...
Попросили Якова, чтобы он спел, и он спел колыбельную, которую певала его мать. Всем понравилось. Потом захотели, чтобы он что-нибудь рассказал. Он стал рассказывать легенды из Библии. Больше всего понравилась история про мужчину, который прослышал, что по ту сторону моря живет распутница и что цена ей четыреста целковых; как она постелила ему шесть серебряных постелей и одну - золотую и у постелей поставила шесть серебряных лесенок и одну золотую; как она уселась против него голая... И вдруг его цицес стали хлестать его по лицу... И как эта потаскуха приняла потом еврейскую веру, и те же самые кровати, которые она раньше приготовила, чтобы грешить, она теперь постелила, будучи уже его законной женой... Нелегко было Якову все это рассказывать по-польски, но его поняли. Они спросили, что такое цицес, и Яков объяснил им. Ванда сидела возле него, и отсвет костра золотил ее лицо. Глаза ее полыхали огнем. Она ухватила его за плечо, укусила и поцеловала. Он пытался незаметно высвободиться, но она, прильнув к нему грудью, крепко его держала. От нее исходил жар, как от печи...
После Якову стало ясно, что эту историю он рассказал в сущности для Ванды. Это он ей таким образом намекал, что если она не станет сейчас принуждать его к сожительству, он ее потом возьмет в жены. Но имел ли он право давать такие обещания? А если жива его жена?... И, потом, как может Ванда перейти в еврейскую веру? В Польше христианину грозит за это смертная казнь. Нельзя также обращать в свою веру того, кто делает это не ради самой веры, а чтобы сойтись с евреем.
- Я опускаюсь в преисподнюю, - говорил себе Яков. - Я увязаю все глубже в болоте...
К концу молотьбы в село пришел поводырь с медведем. Впервые Яков встретил здесь человека из других мест. Поводырь был с двумя фокусниками, а также с обезьянкой и попугаем, который умел говорить и вытаскивал клювом записочки с предсказанием судьбы. В деревне поднялся галдеж. Фокусники давали представление на лужайке возле дома Загаека. Пришли смотреть все мужики с бабами и с детьми. Взяли с собой и Якова. Мишка ходил на задних лапах и плясал. Обезьяна курила трубку и кувыркалась. Один фокусник ходил на руках и ложился голой спиной на доску с торчащими гвоздями. Другой играл на скрипочке, трубил в трубу я бил в барабан с колокольцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80